«Мы следили за Людовичем в течение нескольких месяцев, слушали телефон, выясняли его личность, — сказал Зураб. — Нужно было убедиться, что он не работает на русских. Когда проверили, то пошли на контакт. Это его идея — теракт в Перми. Он всесторонне обосновал предложение. Сделал все расчеты. Мы перепроверили — объект диверсии выбран идеально».
«Тогда, при нашей встрече с Людовичем, он говорил о какой-то незаживающей ране на теле России, — сказал Стерн. — Якобы эта рана образуется после нашей акции. Это что, просто образное выражение?»
«Нет, все очень конкретно, — ответил Зураб. — Просто не было времени все растолковать. После взрыва на плотине ГЭС произойдет много всяких неприятностей. О них Людович уже говорил». Зураб мучительно долго ковырял вилкой утиное крылышко. Видимо, в эту минуту он решал, посвящать ли Стерна во все тайны предстоящей акции. Или скрыть некоторые ее детали. Но Зураб не из тех людей, кого подолгу грызет червь сомнения. Доверяя какому-то человеку, он доверяет ему до конца.
«Понимаешь, дело тут вот в чем, — объяснил Зураб. — Ниже по течению реки находится секретная бактериологическая лаборатория, в ней хранятся почти все самые опасные вирусы, известные человечеству. И незнакомые тоже. Во времена „холодной войны“ русские проводили там опыты по созданию бактериологического оружия. „Холодная война“, как утверждают политики, кончилась. Но вирусы-то остались. Так вот, эта лаборатория попадает в зону затопления».
«И в этом случае удержать вирусы в лаборатории не будет возможности?» — продолжил мысль Стерн. «Вот именно, — кивнул Зураб. — Как бы ни старались власти, чего бы они ни делали, в ближайшие день-два после акции тысячи людей заболеют сибирской язвой, чумой и другими болезнями, у которых даже нет названий, только секретные порядковые номера. И дальше число больных будет расти в геометрической прогрессии... Секретная бактериологическая лаборатория и есть наша главная цель. Понял?»
Стерн молча кивнул.
«Людович считает, что этого тебе как исполнителю лучше не знать», — добавил Зураб. «Тогда зачем ты об этом говоришь?» — Стерн закурил тонкую сигару. «А я считаю, что ты должен знать все, — ответил Зураб. — Все тонкости, все нюансы. Возможно, когда-нибудь наша акция станет достоянием гласности. Твое имя внесут в Книгу рекордов Гиннесса. Как человека, который убил больше всего людей. Не любил, а убил». — Зурабу понравилась собственная шуточка, он смеялся так долго, что на глазах выступили слезы.
...Стерн открыл глаза и снял с лица полотенце. Смеялся не Зураб, а Ватутин. Заливисто, звонко...
— Вы анекдот про зеленую собаку слышали? — спросил Ватутин, продолжая посмеиваться. — Только что по радио передавали. Я чуть не...
— Не слышал. К сожалению.
— Может, рассказать?
— Позже!
Стерн посмотрел на часы. Оказывается, он задремал и проспал добрых сорок пять минут. Уже девять часов утра...
Стамбул, район Длинного рынка. 20 августа
К дому хозяина гостиницы «Аксарай» Колчин пробрался извилистым лабиринтом проходных дворов. Зашел во двор не с улицы, а с тыла, через подворотни. Появись Колчин пятью минутами раньше, он столкнулся бы с Шаханом Самбулатовым нос к носу.
Однако этой встречи так и не суждено было состояться. Шахан в сопровождении двух вооруженных телохранителей только что уехал в «Аксарай».
Знакомый торговец фруктами и зеленью своим телефонным звонком разбудил Самбулатова в четыре утра с минутами и, задыхаясь от волнения, заявил, что гостиница, принадлежащая Шахану, разгромлена, а все постояльцы поголовно вырезаны неизвестными бандитами.
Самбулатов успел натянуть штаны, поднять на ноги двух своих людей, проверенных земляков, живших в его квартире. И тут телефонные звонки стали раздаваться не переставая. «Я все знаю, выезжаю», — кричал в трубку Самбулатов и порывался надеть рубашку, но телефон снова звонил. Беспокоили соседи, знакомые, земляки. «Роза, отвечай по телефону», — крикнул Шахан жене, надел куртку, опустив в карман пистолет. Он выбежал за дверь и помчался к машине так быстро, что молодые парни, вооруженные карабинами, едва поспевали за хозяином.
Колчин, не заставший всей этой суеты и беготни, на минуту остановился и оглядел двор. Шахан занимал верхнюю половину двухэтажного каменного дома. На первом этаже помещалась скорняжная мастерская. Вдоль второго этажа протянулась внешняя галерея, напоминающая летнюю веранду. Во двор выходило четыре окна, закрытых внешними ставнями. Колчин пересек двор, поднялся на два лестничных пролета, остановился перед дверью. Вытащив из-за пояса пистолет, поставил курок в положение боевого взвода и спрятал оружие за спиной. Левой рукой снял с головы морскую фуражку и только тогда надавил пальцем кнопку звонка.
Дверь открыли без вопросов. С другой стороны порога стояла высокая худая женщина лет сорока пяти в длинном бордовом платье с широкими рукавами. Каштановые с проседью волосы стянуты узлом на затылке, на шее нитка дешевых бус. Женщина окинула Колчина недоуменным взглядом, прищурила глаза, соображая, какая нужда привела русского торгового моряка в дом чеченского переселенца. Разумного объяснения не нашлось.
Гость поздоровался, извинился за свою бестактность и ранний визит. И объяснил, что ему нужен по совершенно неотложному делу господин Самбулатов.
— Это насчет гостиницы? — спросила Самбулатова.
— Совершенно верно. — Колчин напряженно улыбнулся. — Насчет гостиницы. А вы Роза Самбулатова, его жена?
Лицо женщины сделалось суровым, уголки бескровных губ опустились. Этот морячок оказался осведомленным человеком. Слишком уж осведомленным.
— Мы уже все знаем.
Роза толкнула дверь, пытаясь захлопнуть ее перед носом Колчина, но гость толкнул дверь со своей стороны и легко вошел в квартиру. Бросил бесполезную фуражку на пол. Видимо, хозяйка хотела закричать во все горло, но Колчин уже вытащил из-за спины пистолет, направил дуло в живот Розы и отрицательно помотал головой.
— Не надо, — прошептал Колчин. — Не ори. И никто не пострадает. Муж дома?
— В гостиницу уехал... — Роза отступила к стене.
— Ну вот и хорошо, — кивнул Колчин. — Другие мужчины в доме есть?
— Нет. Только дети. Они спят.
— Где у вас гостевая спальня?
— Последняя дверь налево.
— Проводи-ка меня туда.
Не оглядываясь, Роза пошла вдоль коридора. Колчин, озираясь по сторонам, двинулся за ней. Первая дверь в коридор была закрыта. Вторая дверь оказалась распахнутой настежь. Колчин повернул голову: посредине комнаты на горшке сидел коротко стриженный мальчуган полутора лет. Ребенок напевал песню, при виде незнакомого мужчины помахал ему рукой.
Роза дошагала до конца коридора, открыла дверь.
— Здесь спальня для гостей.