– А Господь хранил молчание?
– Нет. Он собрал нас всех вместе и спросил, как получилось, что до сих пор мы сумели узнать и постичь так мало, что этого оказалось недостаточно для избавления нас от приступов страха и гордыни. Гордыня – вот что, по Его словам, заставляло нас страдать. Нас приводила в ярость сама мысль о том, что столь маленькие, слабые создания с крошечными головками и странного вида личиками обладают такими же, как наши, крыльями. Он преподал нам суровый урок и предупредил: «Напоминаю вам еще раз, что процесс не завершен. Он будет продолжаться, и вам неоднократно предстоит стать свидетелями удивительных, поистине поразительных событий. Но вы Мои ангелы, вы принадлежите Мне и должны верить в Меня!»
Девятое «откровение» стало болезненным потрясением для всех без исключения ангелов. Одних оно привело в ужас, других преисполнило отвращением, ибо в девятом «откровении», как в зеркале, отразились те сокровенные чувства, которые оно породило в наших сердцах. Речь идет о появлении на земле млекопитающих, чьи ужасные крики боли и муки взмывали к самым небесам и заглушали любые звуки, исторгаемые страдающими и умирающими животными. О-о-о-о! Все наши опасения, вызванные появлением смерти и разложения, оправдались с лихвой, причем в самых отталкивающих формах!
Звуки, доносившиеся с земли, стали совсем другими, и все, что нам оставалось делать, это терпеливо сносить все страхи и мучения и воссылать к небесам свои окрашенные тревогой и изумлением песнопения. Тон наших гимнов стал безрадостным, а сами они – маловразумительными. И только Господь сохранял спокойствие, и свет его оставался ничем не омраченным.
Теперь наконец перейдем к десятому «откровению». Человекообразные обезьяны стали ходить на двух ногах. Не насмешка ли это над самим Господом Богом?!! Но вот она перед нами – обезьяна, распрямившая спину, волосатое грубое животное с двумя руками и двумя ногами, примат, по чьему образу и подобию созданы все мы! Хвала небесам, у него не было крыльев. Надо признать, что ни одно крылатое существо даже не приблизилось к нему в своем развитии. Это животное с дубиной в руках неуклюже передвигается по земле, зубами рвет на части плоть своих врагов, кусает, бьет и закалывает насмерть всех, кто оказывает ему сопротивление. Это подобие самого Господа Бога и гордых сыновей Его – ангелов – умело владеет примитивными орудиями.
Как громом пораженные, мы внимательно рассматривали его руки. Есть ли у него большие пальцы? Можно сказать, что есть! Как громом пораженные, мы бродили вокруг мест их скопления. Неужели те звуки, которые они издают, – это своего рода осмысленная речь? Можно сказать – да! Но в чем же состоит умысел Божий? Почему Он так поступил? Неужели и это не возбудит в нем гнев?
Однако вечный свет Господень по-прежнему изливался на мир, и ничто, казалось, не в силах его омрачить. Разве не слышал Он вопля умирающего примата? Разве не достигал Его ушей визг макаки, раздираемой на части ее более крупным собратом, и разве не видел Он, как покидает ее яркая искра жизни?
«Нет, это просто неслыханно, это невозможно себе даже представить!» – вскричал я, взмывая к небесам. Ответ Господа был отнюдь не утешительным. «Мемнох, – сказал Он, – если даже Я не считаю это существо насмешкой над Собой, если Я Сам его создал, то как можешь ты чувствовать себя оскорбленным? Удовлетворись таким объяснением, Мемнох, удивляйся, изумляйся, но не беспокой Меня больше. Со всех сторон до Меня доносятся песнопения, повествующие о любой мелочи, о каждой детали Моего совершенного творения. И только ты приходишь с вопросами, которые по сути своей есть не что иное, как брошенные Мне в лицо обвинения. Все, Мемнох! Хватит! Довольно!»
Я чувствовал себя посрамленным и униженным. Само слово «обвинение» испугало меня и привело в замешательство. Известно ли тебе, что «сатана» в переводе с древнееврейского означает «противник, обвинитель»?
– Известно, – ответил я.
– Тогда, если позволишь, я продолжу. Такое отношение было мне в новинку. И тем не менее я сознавал, что на протяжении долгого времени без конца обвинял Господа то в одном, то в другом и неустанно твердил, что эволюционный процесс в том виде, в каком он происходит на земле, не может соответствовать божественной воле и желанию.
И вот теперь Он совершенно недвусмысленно приказал мне прекратить жаловаться и продолжать наблюдение. Он вновь подтвердил широту и грандиозность своих замыслов, указал на колоссальные перспективы тех изменений, свидетелем которых мне довелось быть. Иными словами, Он позволил мне словно при мгновенной яркой вспышке увидеть Его глазами то, что никогда не открылось бы мне самому.
Я уже сказал, что чувствовал себя посрамленным и смиренно обратился к Богу с просьбой позволить мне и в дальнейшем оставаться рядом с Ним. «Конечно, оставайся», – милосердно произнес Господь. Мы примирились, однако с тех пор, продолжая купаться в лучах Его Божественного света, я постоянно был начеку – так настороженно ведет себя животное, в любой момент ожидающее нападения невидимого в лесных зарослях врага. Настороженно и с опаской.
А тем временем внизу, на земле, происходило нечто из ряда вон выходящее!
Подумать только! Впрочем, не знаю, эти ли слова я должен употребить или лучше с библейским пафосом громко воскликнуть: «Зрите!». Суть в том, что волосатые прямоходящие существа положили начало весьма странному ритуалу. Вообще-то они положили начало очень многим обрядам и создали весьма сложные поведенческие модели. Но я, если ты не против, сразу перейду к описанию наиболее важной из них. Волосатые прямоходящие существа стали хоронить своих мертвых сородичей.
Прищурившись, я озадаченно наблюдал за Мемнохом. Он так глубоко погрузился в воспоминания и был до такой степени поглощен своим повествованием, что, пожалуй, впервые за все время нашей беседы выглядел действительно несчастным и подавленным, однако по-прежнему красивым. Никакие грустные мысли не в силах были исказить прекрасные черты его лица.
– И что? Одиннадцатым «откровением» стала обязанность хоронить мертвых? – спросил я.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, в котором явно читалось разочарование. Мысль о том, что он не в состоянии ясно и доступно мне все изложить, приводила его в смятение.
– Так что же ты имеешь в виду? – нетерпеливо переспросил я, горя желанием узнать как можно больше. – Что подразумевается под словами о том, что они хоронили своих мертвых?