– Я, Чесноков Георгий Михайлович, заверяю подлинность этого заявления. Оно было сделано лично Ниной Олеговной Пронькиной, которая на тот момент находилась в здравом уме и твердой памяти. Нормальное психическое и физическое состояние госпожи Пронькиной подтверждено специалистом. Я обязуюсь отправить одну из копий в газету «Желтуха». Я обязуюсь предоставить одну из копий в следственные органы после того, как вышеупомянутое издание опубликует материал. Я не знаю содержания записи, она была совершена в студии, за звуконепроницаемым стеклом. Я могу подтвердить, что Нина Олеговна Пронькина сама говорила в микрофон, а потом передала мне кассету. Я гарантирую, что носитель информации никогда не попадал в чужие руки и его содержание не подвергалось редактированию.
Снова тишина, и опять голос, на этот раз женский:
– Я, Самойлова Генриетта Марковна, врач первой категории, кандидат наук, заведующая отделением терапии медцентра «Ово», подтверждаю: Пронькина Нина Олеговна была осмотрена мною в здании звукозаписывающей студии. Давление сто десять на семьдесят, пульс восемьдесят ударов в минуту, температура тридцать шесть и пять. При осмотре не выявлено никаких угрожающих жизни заболеваний. Имеется артрит. Проведенные психологические тесты и медицинский осмотр позволяют сделать вывод: психическое и физическое состояние Нины Олеговны Пронькиной значительно лучше, чем у людей ее возраста.
Диктофон тихо щелкнул.
– Это все, – спокойно сказал Денис. – Могу я задать вам пару вопросов?
Соня и Лида сидели на диване, не издавая ни звука. Очевидно, слова матери о проклятии произвели на них слишком сильное впечатление.
Я повернулась к Соне:
– Вы любите детективные романы?
Софья вздрогнула:
– Что?
Мне пришлось повторить вопрос:
– Вы любите детективные романы?
– Конечно нет, – возмутилась старшая дочь Нины, – жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на глупости.
– А криминальные сериалы? Смотрите их? – не успокаивалась я.
– Нет, – ответила Софья, – мне и в голову не придет развлекаться, как плебс. Что за глупейший интерес? Кто такой Георгий Чесноков? Где мать нашла этого адвоката? Все дела нашей семьи ведет Иван Ларионов.
– Я согласился приехать сюда и дать прослушать запись потому, что мне обещали эксклюзивное интервью, – напомнил Денис, – сейчас моя очередь задавать вопросы.
Дверь моего номера распахнулась, появился местный милицейский начальник Федулов. Из-за его квадратной спины выглядывали два мужика в фуражках.
– Софья Константиновна Пронькина? – забыв поздороваться и не обращая ни малейшего внимания на остальных присутствующих, спросил он. – Пройдемте с нами.
Лицо Сони вытянулось:
– Почему я? Куда? Зачем?
– Надо разобраться, – объявил Федулов, – попрошу без шума. Лидия Константиновна Краснопольская, тоже проследуйте в машину.
– Мы обратимся к адвокату, – заявила Лида, – прямо сейчас. Вы не имеете права!
– Ну, правов-то у меня достаточно, – хмыкнул Федулов и сунул Лиде под нос какую-то бумагу. – Ознакомьтесь! Подпись и печать! Давайте по-тихому. Или вам нужен скандал?
– Минуточку, а мой эксклюзив? – напрягся Денис.
Соня вскочила с дивана и бросилась ко мне:
– Евлампия Андреевна, нас оболгали, подставили. Мы ни в чем не виноваты. Я очень любила родителей, произошла ужасная ошибка.
– Кто-то решил от нас избавиться, – закричала Лида, – маму обманули! Мы никогда не обсуждали ее убийство! Поверьте!
Федулов крякнул, мужики в форме приблизились к сестрам. Лидия со всего размаха треснула одного из них по плечу:
– Убери свои грязные лапы! Не прикасайся ко мне!
Федулов укоризненно покачал головой.
– Ваще-то, Лидия Константиновна, такое поведение называется нападением на лицо, находящееся при исполнении служебных обязанностей, и уголовно наказуемо. Еще раз прошу: давайте без истерик. Там во дворе народу много толчется, всем любопытно, чего мы сюда прикатили. Ну не выводить же вас в наручниках, стыдно, ей-богу.
Лида выпрямилась и схватила за плечо поникшую Софью:
– Мы пойдем сами. А вы сделайте вид, что просто везете нас для беседы. У нас репутация! Имидж!
Федулов уставился на Лиду с выражением ботаника, который в центре Москвы, на Тверской, увидел пробивающиеся сквозь асфальт эдельвейсы.
– Ну, ладно, – неожиданно согласился он, – ступайте тихонечко, руки за спину не закладывайте, садитесь в «козлик» без разговоров.
Соня сделала пару шагов, потом кинулась ко мне:
– Я не виновата! Это подстроено! Поверьте! Похититель правда нам звонил! Помогите, ну помогите же!
– Какой у него был голос? – спросила я.
– Нормальный, – закричала Соня, – совсем обычный.
– Попытайтесь вспомнить нечто приметное, – начала я и была остановлена Федуловым:
– Ну, хорош! А то передумаю по поводу наручников!
Соня сгорбилась и воскликнула:
– Я здесь ни при чем!
– Скажите, ваша мама на Новый год ездила в «Виллу Белла»? – спросила я.
– Нет, – помотала головой Софья, – она тут только летом отдыхала, а что?
– Ничего, – пробормотала я, – так, небольшая странность.
– Идите, – гаркнул Федулов, – больно много разговорчиков. Чем воняет в этой комнате? Тут что, крыса сдохла?
– А мой эксклюзив? – словно заезженная пластинка, повторил Денис, когда женщины и милиционеры вышли из номера.
– Судя по выражению лица Лампы, будет тебе сейчас бомба, – заявил Макс. – В чем дело? Котик, отчего ты не радуешься? Твое чувство вины перед Ниной Олеговной теперь должно исчезнуть навсегда.
– Что-то здесь не так, – протянула я, – не складывается пазл.
– А по мне, так все части идеально совпали! – не согласился со мной Максим. – Или ты не уверена в подлинности записи?
Я встала и подошла к балконной двери.