— А вот шестому отряду удивительно повезло, — радостно сообщила Зинаида Андреевна, — к ним, специально из Ленинграда, колыбели трех революций, приехали замечательные педагоги и люди. Встречайте — Виктор Сергеевич и Евгений Дмитриевич!
Называть город на Неве Петербургом Образцова не хотела принципиально. Петербург не может быть колыбелью.
Объявленная парочка выползла на сцену. Нельзя сказать, что их встретили бурными аплодисментами. Возможно, детишкам не внушали доверия волосатые ноги, торчащие из шортов. А может, смутил угрюмый вид педагога с перевязанным глазом. Типичный Карабас… Да и вообще, из молодого педагогического коллектива они как-то выпадали.
— Наши гости только что вернулись из Чечни, где помогали чеченским детям восстанавливать лагеря! Получили ранения, но вернулись в строй! А вообще-то они настоящие офицеры милиции! Работают с несовершеннолетними преступниками!
К аплодисментам добавились как восхищенные возгласы, так и недовольный свист и топот. Видимо, отношение к правоохранительном органам в детско-юношеской среде было неоднозначным.
— Так что смотрите, — в шутку погрозила пальцем Зинаида Андреевна, — никаких безобразий… Кстати, Евгений Дмитриевич будет вести кружок «Умелые руки», а Виктор Сергеевич — «ЮДМ», юных помощников милиции. Вы узнаете от них много нового и интересного!..
«Узнаете, узнаете… Наступи менту на горло…»
Кольцов пока не успел попросить Образцову поменять их местами. Поэтому выражением лица Виктор Сергеевич в настоящую секунду напоминал минотавра, увидавшего очередную жертву.
Но, слава Богу, сдержался и не зарычал. Хотя копытом забил. Копыта болели — проклятые кнопки!
За следующие десять минут Зинаида Андреевна представила вожатых и воспитателей оставшихся отрядов. Первый, самый старший, возглавляла некая Татьяна Павловна, на которую оба беженца сразу обратили внимание. И не потому, что, в отличие от всех, она не надела морскую форму, а вышла на сцену в белой блузке и черной юбке. В основной массе воспитатели не достигли двадцатипятилетнего возраста, Татьяне же Павловне было около тридцати трех-четырех. Выглядела она довольно привлекательно. Стройная фигура, короткие светлые волосы, правильные черты лица… Легкий макияж. Тоненький браслетик на запястье, заколка-бабочка…
В силу сказанного на Татьяне Павловне педагоги-мужчины задержали взгляды на несколько больше мгновений, чем того требовал лагерный этикет. Виктор Сергеевич, засмотревшись, даже не хотел уходить со сцены, пока его не одернул коллега:
— Не окосейте, товарищ…
На выходе из клуба Татьяна Павловна неожиданно обратилась к ленинградскому воспитателю, что для последнего было приятным сюрпризом.
— Виктор Сергеевич, можно вас на секундочку?.. У меня к вам личная просьба.
Растерявшийся Сумрак не знал, как реагировать, поэтому, помявшись, выдавил малокультурное: «Ну дык».
— В вашем отряде есть мальчик… Арсений Пантелеев… Это мой сын. Он хороший, только немного беспокойный. Без отца рос, а я не всегда успевала… Я хотела его в свой отряд взять, но ему интересней со сверстниками. Вы с ним не очень строго, хорошо?
Татьяна Павловна улыбнулась так, что у человека и авторитета Виктора Сергеевича подкосились волосатые ноги. А голос?! Какой у нее голос! Киллеру лаять и лаять…
— Без база… В общем, само собой…
— Вообще, здорово, что вы с нами, — продолжала Татьяна Павловна, — спокойнее как-то… Без мужчин неуютно.
— Ну, это… Конечно.
— Просто кругом тайга, а до Потеряхино три километра… Мало ли что случится? У нас в газетах писали, что недавно из колонии два бандита сбежали и где-то в тайге прячутся. Женщину уже одну задушили и ограбили. Ужас. А у нас дети…
— Да… Атас, ой, то есть да — ужас, — Виктор Сергеевич по-прежнему не мог взять себя в руки.
— Если Арсений будет хулиганить, вы мне сразу говорите, не стесняйтесь…
Про то, что сын Татьяны Павловны уже отличился, пришив его к матрасу, воспитатель ябедничать не стал.
— Хорошо, хорошо, заметано…
— Не поняла, что заметано?
— А… В смысле, замазано. Кофточка у вас замазалась. — Виктор Сергеевич осторожно стряхнул несуществующую грязь с плеча Татьяны Павловны.
От прикосновения его дернуло током, но это не было статическим электричеством.
— Ой, спасибо… Наверное, в клубе прислонилась.
Воспитатель первого отряда еще раз сногсшибательно улыбнулась, помахала ручкой и пошла в направлении своей яхты. А Виктор Сергеевич остался стоять, будто замороженный, глядя ей вслед. В клубе завели старую грустную песню на французском языке. А над головой включились звезды. Атас! Нереально! Взвейтесь кострами, синие ночи!
— Чего стоим, кого ждем? — Кольцов вернул напарника в реальность.
Сумрак вздрогнул, покачал головой, словно стряхивая невидимую паутину.
— Никого… Собирай пацанов.
Построив отряд, педагоги погнали его к яхте, помахивая сорванными прутиками. Через пятнадцать минут все должны быть в постели. Распорядок — закон.
— Знаешь, кто тебя пришил? — ехидно усмехнувшись, спросил Евгений Дмитриевич, когда они отошли от клуба.
— Знаю… Пантелеев и Жуков.
— Правильно. А откуда?
— Стуканули… Тебе тоже?
— Не стуканули, а сообщили. Оперативная информация. Я же говорил, пока никто ничего лучшего в мире не придумал. И не придумает… Все правильно, зачем всем отдуваться за двух полудурков. Надо бы им, кстати, мозги вправить, чтоб не шалили. И чтоб другим неповадно было.
— Как вправить?
— Ну, без компота там оставить или купания…
— Не надо… Я сам с ними разберусь.
— Только без последствий, — на всякий случай предупредил вожатый, — а то в суд подадут.
— Лучше другое скажи. Пока я там, у локалки спал, ты никого, часом, не пришил?
— В смысле?
— Эта, Таня… Татьяна сказала, что бабу мочканутую в тайге нашли. На гоп-стоп поставил кто-то. Дружки твои менты на нас вешают.
— Ого! Сильно. Не, я не убивал никого. Я, наоборот, привык… ловить тех, кто убивает.
— Ну вот и лови. Ладно, если за побег нам накинут, а если еще и за мокруху…
— Без улик не накинут.
— Это ты пионерам рассказывай. На кружке. Я-то знаю, как вы накидываете.