Феликс побледнел.
– Откуда… где они ее откопали?
– Он сказал, лица на ней не разобрать,– отозвалась Франческа.– Так что время есть.
Феликс протянул руку в окно «ягуара» и выключил зажигание.
– Брауну и этого будет достаточно.
– Ты о мистере Брауне? Нашем Брауне из пентхауса? – переспросила она.– Неужели он так страшен?
Сэм кивнул.
– Какая прелесть! Нас всех убьют, да, Сэм?.. Ладно, забудь. Может, хоть после смерти развеюсь. Это он отдал снимок журналистам?
– Скорее всего, Бартоло или кто-то из туринцев. Нет, точно Бартоло. Он делал в Париже пересадку,– заключил Феликс.
– Не может быть,– возразил Сэм.– Я ему исповедался, помнишь?
Франческа выбралась из машины.
– Какая разница? Что сделано, то сделано. Какой теперь план?
– А другие ученые смогут тебя опознать? – спросил Сэм.
– Может быть.
– Значит, Браун скоро все поймет. Пора убираться отсюда.
– Согласна. Пойду, заберу кое-что и…– Франческа бросилась к дому.
– Нет! – одернул ее Сэм.– Уходим немедленно! Поверьте, Браун времени даром не тратит. Феликс, бери аптечку. Каждая минута на счету.
Мэгги опешила.
Сэм велел Франческе бросить «ягуар» и отдал Джорджу ключи от белого фургона, от которого пришлось отказаться из-за его малой скорости. Феликс попросил Джорджа поставить фургон у своего дома, чтобы не бросался в глаза. Затем все забрались в «ровер» – Феликс за рулем, Сэм рядом с ним, Мэгги и Франческа устроились сзади, – и машина сорвалась с места. В небе над Лоуфорд-лейн с криком носились береговушки.
Сэм сказал, что сейчас их главная задача – уехать как можно дальше от Лэндинга, пока люди Брауна не установили, что дом пуст и что принадлежит он простой горничной Мэгги Джонсон, в чьем распоряжении имеется также «рейнджровер» цвета ниагара и банковский счет на пятьдесят тысяч долларов.
Зак вышел из комнаты и подкрался к дверям кабинета, где его отец с двумя гостями – конгрессменами Джеймсом и Эвермейером – смотрели телеинтервью с неким молодым парнем, служившим разносчиком горячих обедов в фирме «Фэбьюлос фуд». Парень рассказывал, как привозил еду (счет оплачивал доктор Росси) и как дверь открывала беременная женщина, чьего лица он ни разу не видел – так тщательно она избегала показываться ему на глаза.
– Значит, с котом в мешке разобрались,– произнес Эвермейер.– Каковы же планы нашего большого брата?
Отец Зака прочистил горло. Когда он заговорил, в его тоне слышался легкий испуг.
– Надеюсь, он понимает, что мы здесь ни при чем. Впрочем, теперь нам почти не о чем волноваться.
– Не о чем? – переспросил Джеймс.
– Если с этой беременной что-то случится, вину можно будет свалить на кого угодно – на нациста-фанатика, арестованного в парке, террористов, сектантов и так далее.
– А что журналист?
– Ньютона отпустили,– отозвался Данлоп.– Ничего принципиально нового он не знает. Сейчас все охотятся за Росси и его женщиной.
– А что, если…
– Если что? Джеймс, почему ты такой слюнтяй? Запомни: для нашего шефа нет ничего невозможного!
В этот миг Зак Данлоп сделал то, на что никогда не решался. Он взялся за дверную ручку и повернул ее – открыл дверь отцовского кабинета, не дожидаясь окончания сходки.
Данлоп в замешательстве смотрел на сына. Почему он пришел сюда и стоит, даже не думая извиняться? Почему смотрит на них с такой издевкой?
– В чем дело, сын? Видишь, у меня переговоры!
Джеймс и Эвермейер поздоровались с Заком, но тот на них даже не взглянул.
– Кончились твои переговоры,– произнес парень, упиваясь отцовским замешательством.
Данлоп побагровел, думая, как восстановить родительский авторитет, не прибегая к рукоприкладству.
– Немедленно ступай в свою комнату!
Зак не пошевелился. Вместо ответа он поднял над головой руку с крошечным диктофоном.
«Тебя послушать – вылитый мой сынок-остолоп… Верит во всякую чепуху – пришельцев, правительственные заговоры, теперь вот твердит о Втором пришествии…».
Зак выключил диктофон и не без удовольствия отметил, как злость на отцовском лице сменилась страхом.
– Ты что, подслушивал, парши…
Зак снова включил пленку.
– Думаете, мы наберем голоса?
– Тут и думать нечего,– отозвался голос Данлопа.– В конце концов, клон принадлежит шефу.
Зак остановил диктофон, глядя на побледневшие лица конгрессменов.
– Чего ты хочешь? – спросил Эвермейер.
– Все сказанное в этом кабинете за последний месяц записано на пленку. Ее копии находятся в ячейках камеры хранения – не в Вашингтоне, в другом городе. Ключ от камеры и инструкции по получению пленки я выслал самому себе по почте на один из местных адресов. Если завтра меня там не будет, письмо попадет к кому-то из жильцов.
Данлопа замутило, словно он, проснувшись, обнаружил, что явь и кошмар поменялись местами. Мыслимо ли: в утечках повинен его собственный сын!.. Он вышел из-за стола.
– Зак, зачем тебе это?
Парень попятился и снова нажал на кнопку. Данлоп услышал свой голос.
«Если все это правда, кое-кто должен быть уже на седьмом или восьмом месяце, донашивать. Зато так Брауну будет легче найти ученого».
Зак остановил пленку и спросил:
– Что же ваш шеф собирается делать, когда найдет суррогатную мать? Кстати, вот он кто, ваш Большой Брат.– Он повернулся к Джеймсу и Эвермейеру.– Некто мистер Браун с Пятой авеню.
Конгрессмены затравленно переглянулись. Данлоп закрыл глаза рукой и простонал.
– Ну, выкладывайте,– тормошил их Зак.– Обещаю держать ваши откровения в тайне.
Данлоп взглянул в лицо незнакомцу, которого минуту назад считал своим сыном.
– Браун – опасный человек…
– Расскажи мне о нем,– попросил Зак и стал слушать об аварии и загадочных «ауди S4» с голубым фургоном, замеченных в том самом месте, где жена госсекретаря сорвалась в пропасть.
– Прежде всего надо избавиться от машины,– сказал Сэм на подъезде к обрыву.– Она записана на Мэгги.
– Каким же образом? – поинтересовался Феликс.
– Проще простого. Едем в аэропорт, арендуем другую на чье-нибудь новое имя, а эту бросаем на парковке. Браун найдет ее и решит, что мы улетели. Титерборо как раз по пути. Там и сделаем пересадку.