Если кто-то попытается объяснить советские рекогносцировки тем, что Советский Союз готовился к обороне и потому, мол, советские командиры смотрели через границу, я тогда напомню, что в составе советских рекогносцировочных групп было очень много саперов, включая саперов самого высшего класса. Если готовится оборона, то саперу незачем смотреть на местность противника, ему на своей местности работы достаточно, и чем глубже отходишь на свою территорию, тем работы для сапера больше и больше. Но советские саперы почему-то долгими часами рассматривали территорию противника.
Если советские рекогносцировки проводились с оборонительными целями, то их надо было проводить не на границе: километрах в ста от границ, в глубине своей территории, выбрать удобные для обороны рубежи и провести на них рекогносцировки, а потом начать интенсивную подготовку этих рубежей к оборонительным сражениям. После этого всему высшему командному составу следовало отойти на линию старой границы и вновь провести рекогносцировки на этих старых заброшенных рубежах, а затем отойти на линию Днепра и т. д.
А рекогносцировка с пограничных застав — это рекогносцировка для агрессии.
21 июня 1941 года состоялось таинственное заседание Политбюро. Советский историк В. А. Анфилов сообщает: «Руководители коммунистической партии и члены советского правительства в течение дня 21 июня находились в Кремле и решали важнейшие государственные и военные вопросы» (Бессмертный подвиг. С. 185).
Известны только решения по четырем обсуждаемым вопросам, но неизвестно, сколько всего вопросов обсуждалось в тот день и каковы были другие решения.
Вот то, что известно.
21 июня 1941 года решено принять на вооружение Красной Армии подвижную установку залпового огня БМ-13, развернуть серийное производство установок БМ-13 и реактивных снарядов М-13, а также начать формирование частей реактивной артиллерии. В ближайшие недели БМ-13 получит свое неофициальное имя «Катюша».
«21 июня Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании на базе западных приграничных военных округов фронтовых объединений» (Генерал-лейтенант П. А. Жилин, член-корреспондент Академии наук СССР. Великая Отечественная война (1941–1945). С. 64).
Это решение в тысячи раз важнее первого. Конечно, фронты существовали и до этого, Политбюро просто задним числом оформляет уже принятые решения, и тем не менее это архиважно: пять фронтов созданы и юридически тайно оформлены не после германского вторжения а до него.
Важность заключается вот в чем. Заседание Политбюро продолжалось весь день и завершилось глубокой ночью. Через несколько часов Жуков звонит Сталину и пытается убедить его в том, что на границе происходит что-то необычное. Этот момент описан многими очевидцами и историками. Нет сомнения, что не только Сталин, но и Молотов, и Жданов, и Берия в возможность германского вторжения отказываются верить. Нежелание верить в германскую агрессию подтверждено всеми действиями Красной Армии: зенитки не стреляют по германским самолетам, советским истребителям запрещено сбивать германские самолеты, у войск Первого эшелона отобраны патроны, а из Генерального штаба сыплются драконовские приказы: на провокации не поддаваться (Жуков и Тимошенко тоже в германскую агрессию не очень верили).
Вопрос: если высшие советские политические и военные руководители не верят в возможность германского вторжения, зачем же они только что создали фронты?
Ответ: ФРОНТЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ НЕ ДЛЯ ОТРАЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОГО ВТОРЖЕНИЯ, а для другой цели.
Вот еще решение, принятое в Политбюро 21 июня 1941 года: создана группа армий Резерва Главного Командования. Командующим группой назначен первый заместитель Наркома обороны Маршал Советского Союза С. М. Буденный, начальником штаба группы — генерал-майор А. П. Покровский (впоследствии генерал-полковник). В состав группы армий вошли семь армий Второго стратегического эшелона, которые, как мы знаем, тайно выдвигались в западные районы страны. Генерал-полковник А. П. Покровский в своих воспоминаниях называет новое объединение несколько по-другому: «группа войск Резерва Ставки» (ВИЖ, 1978, N 4, с. 64). Такое название указывает на то, что 21 июня была создана и Ставка Главного командования — высший орган управления Вооруженными силами в ходе войны. По крайней мере, ее создание 21 июня уже было предрешено.
Вполне возможно, что решение о создании группы войск Резерва Ставки было принято раньше, а 21 июня на Политбюро решение только утверждается. Доказательством тому служат неоднократные указания, что германское вторжение застало генерал-майора А. П. Покровского уже на боевом посту в западных районах страны (ВИЖ, 1978, N 11, с. 126).
В любом случае — ДО германского вторжения Второй стратегический эшелон представлял собой не семь различных армий, а боевой механизм с единым руководством. Для чего это сделано? Для обороны? Нет. В оборонительной войне единое руководство армиями Второго стратегического эшелона было совершенно не нужно и было расформировано еще до того, как Второй стратегический эшелон встретился с противником. В мирное время Второй стратегический эшелон вообще не нужен: в европейской части страны его негде размещать и негде тренировать.
Если группа армий Резерва Ставки создавалась не для мирного времени и не для оборонительной войны, то тогда для чего?
«21 июня Политбюро ЦК ВК.П (б) возложило на начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами, а на заместителя наркома обороны генерала армии К. А. Мерецкова — Северным» (Генерал армии С. П. Иванов и генерал-майор Н. Шеховцев. ВИЖ, 1981, N 9, с. 11). Совсем недавно К. А. Мерецков командовал армией в ходе «освобождения» Финляндии. Теперь его туда же посылают представителем Ставки. Совсем недавно Г. К. Жуков командовал Южным фронтом в ходе «освобождения» восточных областей Румынии, теперь его посылают туда же представителем Ставки координировать действия двух фронтов.
Нас уверяют, что Сталин послал Жукова на румынскую границу, а Мерецкова — на финскую, чтобы готовить отражение германской агрессии. Пусть так. Странно другое: Сталин посылает Жукова и Мерецкова предотвращать события, в возможность которых сам он не верит.
Мерецков выехал немедленно. Жуков задержался на несколько часов в Москве, и «Барбаросса» застала его в Генеральном штабе. Но это случайность. Если бы «Барбаросса» началась на несколько часов позже, то и сам Жуков стал бы частью могучего ураганного потока, уносившего к западным границам генералов из Генштаба и комбригов из ГУЛАГа, зэков и их конвоиров, командиров из запаса и с дальних границ, слушателей академий и их преподавателей.
Советские историки говорят о германских командирах: «… в июне вплоть до вторжения в СССР Браучих и Гальдер совершали в войска одну поездку за другой» (В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 65). А. Жуков с Мерецковым себя вели как-то по-другому?
Действия двух армий просто похожи друг на друга. Не зная о действиях противника, Вермахт и Красная Армия копируют друг друга даже в мельчайших деталях. Да, советские командиры приближали командные пункты к границам, как их германские коллеги, и даже ближе. Да, Красная Армия концентрирует две сверхмощные группировки на флангах в выступах границ, точно как германская армия. Да, советские самолеты сосредоточены у самых границ, как германские. Да, советским летчикам запрещено сбивать германские самолеты до определенного момента, точно как германским летчикам запрещено сбивать советские самолеты, чтобы не вызвать конфликт раньше времени, чтобы удар был совершенно внезапным. Да, командный пункт Гитяера находится в Восточной Пруссии в районе Шлиссенбурга, а советский Главный передовой командный пункт (ГПКП) находится в районе Вильнюса. Это та же самая географическая параллель, и находится советский командный пункт точно на таком же расстоянии от германской границы, как и германский — от советской. Если советский и германский главные командные пункты нанести на карту, а карту сложить по государственной границе, то командные пункты належатся один на другой.