Мы подъехали к Пер-Лашез, расположенному в самом начале двадцатого округа, незадолго до десяти. Кладбище утонуло в весеннем сумраке. Из-за длинной стены виднелись деревья с пробивающейся листвой. Баджи припарковал машину на бульваре Менильмонтан. Он вышел сам и открыл дверцу мне. Я словно оцепенел на своем сиденье. Не мог пошевелиться. Потом, увидев, что дверца открыта, заставил себя выйти. Уличные фонари отбрасывали оранжевые блики на тротуар. Стефан хлопнул меня по плечу. Чтобы привести в чувство. Мы тронулись в путь.
Кладбище Пер-Лашез — это целый город могил, раскинувшийся на большом холме. Вдоль облицованных булыжником аллей стоят липы и каштаны. Однако ночью все это превращается в какую-то темную массу, где тени от деревьев сливаются с могильными камнями в грандиозную и пугающую фреску. Я задрожал.
Все входы уже давно были закрыты, и мы двинулись вдоль высокой каменной стены по маленькому проулку, ведущему вверх, к одному из углов огромного кладбища. Улица Репо, улица Покоя — удачное название. Мы шли к месту, где стена была чуть пониже, а украшающий ее пилон должен был помочь нам взобраться. Совсем близко находился один из входов, и нам следовало соблюдать осторожность, поскольку стоявший там домик очень походил на жилище сторожа.
Ко мне возвращалось странное ощущение, которое я испытал вместе с Софи во время нашей ночной вылазки в сгоревший дом моего отца. Ощущение, что я грабитель. Весьма посредственный грабитель. Но сейчас мне было гораздо страшнее. Тогда мной руководила она.
Телохранитель подставил мне спину. Я полез на фонарный столб. Оперся левым коленом о стену. Шершавая жесткая поверхность больно царапала кожу сквозь ткань брюк, но я продолжал карабкаться. Отталкиваясь от стены и цепляясь за столб, я наконец добрался до вершины и сел на стену между металлическими пиками, призванными оградить кладбище от нежелательных посетителей. Я осторожно наклонился и протянул руку Стефану. Но ему моя помощь была не нужна, он вскарабкался на стену с ловкостью альпиниста.
Я спрыгнул по ту сторону стены, прямо в кусты, и тут же рядом со мной приземлился Баджи. Перед нами до горизонта простиралось кладбище с едва различимыми во тьме могилами. Я посмотрел на часы. Без восьми десять. Нам осталось меньше десяти минут, чтобы добраться до места встречи.
— Ваши друзья, где они?
— Они уже здесь. Заняли свои посты.
Внезапно он заговорил по-военному четко.
— Мы даже не знаем, где эта могила! — прошептал я.
— У главного входа есть список, — успокоил меня Баджи.
И он побежал впереди меня, уклоняясь на ходу от ветвей, чтобы не слишком шуметь. Я ринулся следом за ним, озираясь вокруг и пытаясь понять, нет ли за нами погони. Но я никого не увидел. Мы бежали среди могил, перепрыгивая через горшки с цветами, пригибаясь, чтобы укрыться за стелами и крохотными часовенками. Кладбищенская стена укрывала нас спасительной тенью. Было очень темно, и я сказал себе, что заметить нас могут только кошки, которые днем и ночью шныряли здесь, словно неприкаянные души.
Сильно запыхавшись, мы добрались до старого зеленого панно, на котором был вывешен список знаменитых людей, обретших последнее пристанище на Пер-Лашез. Чернила выцвели, но я все-таки нашел имя Мишле в середине колонки. Пятьдесят вторая секция. Почти в центре кладбища. Похитители выбрали могилу, удаленную от ворот и дома сторожа. Они явно заботились о своей безопасности.
— Хорошо, — сказал Баджи, показав мне план кладбища. — Сейчас мы разделимся. Нельзя, чтобы они увидели нас вместе. Вообще-то меня они просто не должны видеть. Вам нужен самый прямой, самый предсказуемый путь. Идите по аллеям кладбища. Я буду передвигаться скрытно, чуть позади вас. Прикрытие вам обеспечено.
Сунув руку в карман, он достал пистолет:
— Держите.
Я попятился:
— Хм, вы уверены, что это необходимо?
— Не валяйте дурака, Лувель.
Что ж, по крайней мере откровенно.
— Сколько их у вас? Себе оставили?
— Два. Конечно.
Спорить было бесполезно. По правде говоря, я зря демонстрировал отвращение к оружию, с пистолетом мне было как-то спокойнее.
— Только без глупостей, — все же буркнул я. — Нам нужно вытащить Софи из этого дерьма. Без лишней пальбы, договорились?
Он не счел нужным ответить. Ремесло свое он знал превосходно и, наверное, гораздо больше тревожился за меня… Я был уверен, что он сделает все возможное. Но я не был уверен, что этого будет достаточно.
Он хлопнул меня по плечу, подмигнул и исчез за рядами серых могильных камней.
Вот тут я и запаниковал. Один, на кладбище, в ночном мраке, с воспоминанием о Софи в моих объятиях. Уравнение было простым. Только я мог спасти ее. И я был раздавлен этой ответственностью. К тому же уравнение не могло считаться справедливым.
У меня не было Камня.
Я набрал в грудь побольше воздуха, стараясь взбодриться, черпая силу в воспоминаниях. Лицо Софи, ее улыбка, ее решимость и воля, ее скрытая нежность. Наша ночь в Лондоне. Те, что последовали за ней. Я двинулся вперед.
Ветер свистел между могилами, подталкивая меня в спину. Мяукали шнырявшие среди могил кошки. С каждым шагом я отдалялся от парижского шума. С каждым метром отрывался от реального мира. Словно погружаясь в бездну мрака. Словно вступая в рукопашный бой с адом. Я шел по костям, чтобы пересечь Стикс. Я плыл к острову, откуда не должен был вернуться один.
Мои шаги отдавались на булыжных аллеях кладбища. Передо мной изредка шумно вспархивали испуганные голуби. Вдали постепенно возникали очертания маленькой площади, рядом с которой находилась могила Мишле. Но я по-прежнему никого не видел.
Сунув руки в карманы, не поднимая головы, я пытался одолеть страх, который приказывал вернуться назад. Каждый шаг был победой и ударом ножа по венам. Бороться, чтобы идти вперед, бороться, чтобы верить. Никогда я не чувствовал себя таким одиноким.
Вскоре, сам не понимая как, я оказался перед могилой Мишле. Вокруг все сливалось в лес теней и могил. Гробница была небольшой: широкая стела между двух римских колонн представляла собой задрапированную фигуру, возвышавшуюся над могилой. В темноте белый памятник выглядел пугающим. Меня пробрала дрожь.
Внезапно я услышал за своей спиной какой-то шорох. Я вздрогнул всем телом. И медленно повернул голову. Но ничего не увидел. Я стал пятиться в поисках какой-нибудь опоры, какой-нибудь поддержки. Мной овладел ужас. Меня знобило от страха.
И тут передо мной появилась черная тень, будто восставшая из могилы. Я оцепенел. На моих глазах, словно китайские тени на белой поверхности гробницы, возникли две фигуры. Мужчина и женщина.
Я сразу узнал Софи. Руки у нее были связаны за спиной, во рту торчал кляп. Стоявший рядом мужчина приставил пистолет к ее виску. Он толкал ее, заставляя идти перед собой.
Я дрожал. Я слышал прерывистое дыхание Софи. Наверное, она плакала. Лица ее я разглядеть не мог, но угадывал ужас в ее движениях, в ее дыхании. Она предстала предо мной как обещание, которое нужно было исполнить. Такая близкая и такая недостижимая. Я хотел бы остановить все. Пусть весь мир остановится. Вырвать Софи из этой истории и бежать. Просто бежать вместе с ней.