В пивной было тесно, шумно и накурено. Я сел за столик в глубине большого зала, подальше от чужих взглядов.
Я закурил. Подошел официант, чтобы принять заказ. Я проголодался и торопился насытиться, поэтому попросил горячий бутерброд с ветчиной, сыром и яйцом, картофель фри и бочковое пиво. Что ни говори, это парижская пивная…
В ожидании заказа и чтобы отвлечься от мыслей об Аньес, я решил перечитать записку, которую нашел в гостинице. Достал конверт и расправил листок.
«Месье, вас зовут не Виго Равель, и вы не шизофреник. Найдите Протокол 88».
Протокол 88. Мне нужно сосредоточиться на этом. Я не продвинулся ни на шаг с тех пор, как обнаружил это послание. Возможно даже, отступил. И намного.
Я попробовал собраться с мыслями, задать себе правильные вопросы — впустую. Едва я пытался найти ответ, нащупать какую-нибудь ниточку, мне мерещилось лицо Аньес. Ее гневный взгляд, резкие слова. Как бы я хотел, чтобы все получилось иначе. Она даже не успела сказать, нашла ли что-нибудь со своей стороны, было ли у нее время что-то выяснить о моих родителях, как она обещала… Позвонит ли она? Что ей удалось разузнать? Примет ли она мои извинения? Захочет ли встретиться? Хватит думать об этом!
Официант принес мой поднос. Поблагодарив, я с аппетитом принялся за еду. Я поглощал бутерброд и картошку, отрываясь, только чтобы глотнуть пива.
Когда официант вернулся за пустыми тарелками, я заказал еще кружку.
Так прошло несколько часов, я курил сигарету за сигаретой, осушал кружку за кружкой, не способный думать ни о чем, кроме женщины, рядом с которой я мечтал провести этот странный вечер. Еще один вечер. Я представлял себе ее зеленые глаза, натянутую улыбку, гибкую фигуру, прекрасную смуглую кожу и видел, как все это удаляется, медленно, словно вокзал любимого города, когда ты отъезжаешь от перрона с билетом в один конец. Меня охватило чувство чудовищной нелепости произошедшего и неудовлетворенное желание провести хотя бы час в тишине, держа ее в объятиях, — как все мы надеемся сдержать данные когда-то обещания. «Веплер» напоминал ее взгляд. Квартал уже стал для меня местом воспоминаний. Вот я вижу нас, сидящих рядом на земле посреди площади Клиши. Как забыть об этом? Это невозможно. Счастье оказалось слишком коротким. Или счастью свойственно длиться лишь один миг, ровно столько, чтобы потом вспоминать и сожалеть о нем?
Когда я допивал шестую кружку, официант понимающе улыбнулся:
— Тяжелый денек?
— Не хуже вчерашнего.
— Сочувствую.
Я поблагодарил его кивком, веки у меня отяжелели, движения замедлились. Выпитое давало о себе знать.
Около десяти, возможно чуть позже, когда я начал серьезно пьянеть, зазвонил мобильный. Я не сразу его услышал посреди оглушительного шума огромной пивной. Наконец распознав звонок, я сунул руку в карман и увидел номер Аньес, высветившийся на экране. Сердце учащенно забилось.
— Аньес?
Тишина. Никакого ответа. Я слышал только дыхание. Чуть громче обычного.
— Это вы, Аньес?
Я услышал вздох. Да, это она.
— Мне очень жаль, Аньес. Искренне жаль… Надеюсь, вы не слишком сердитесь.
— Где вы?
Голос дрожал, в нем слышались слезы. Очевидно, она недавно плакала.
— Ну… Я в «Веплере».
Продолжительная пауза. Возможно, сдавленное рыдание.
— Можно мне прийти? — прошептала она наконец.
Я улыбнулся:
— Ну конечно же!
Она тут же отсоединилась. Я зажмурился, сжал кулаки и улыбнулся потолку так широко, как не улыбался уже давно, и не только потому, что все выпитое пиво ударило мне в голову.
Через пятнадцать минут появилась Аньес в длинном белом плаще. Она подкрасилась, но глаза все еще были красными, а лицо припухшим от недавних слез. Я поднялся, чтобы подвинуть ей стул. Она присела за мой столик. Светлая одежда прекрасно сочеталась с ее смуглой кожей.
— Все в порядке? — спросил я, усаживаясь на место.
— Нет.
— Из-за меня?
Она подняла глаза к небу:
— Не выдумывайте! Конечно же нет!
— Я извиняюсь за сегодняшнее… Я вроде как задремал у вас… Точнее, со мной случился приступ тоски и…
— Пустяки, Виго. Это мне нужно извиниться за то, что накричала на вас. Я сильно перенервничала за последнее время.
Я постарался кивком выразить свое сочувствие:
— Так что же случилось, Аньес?
Она пожала плечами:
— То же, что и всегда.
— Как всегда? Вы шутите? Я же вижу, что вы плакали…
— Люк приходил за вещами. Мы разругались.
Я поморщился. Поддерживать женщину в печали явно не моя стихия. И я сейчас не в том состоянии, чтобы рискнуть проверить это на практике.
— Понимаю… Мне так жаль…
Больше я ничего не смог из себя выдавить.
— Как мне это надоело… Почему каждый раз все идет к черту? Никогда я не умела выбрать нормального парня… Должно быть, у полицейских всегда так.
Я промолчал, только попытался сделать понимающее лицо. Дать ей хоть какой-то совет мне было совершенно не под силу. В любви я ничего не смыслил, а единственным примером супружеской жизни, о котором я мог рассказать, были незавидные отношения Марка и Ивонны Равель, моих призрачных родителей.
— Вот уже два года, как я знаю, что ничего не получится, и все равно, как последняя дура, продолжаю цепляться. Каждый раз я делаю ту же ошибку. Сама не понимаю почему… Как будто в последний момент он мог измениться! Хотя прекрасно знаю, что он мне не пара.
Она достала сигарету. Я протянул ей зажигалку.
— Все мы, женщины, одинаковы! Боимся, что лучше все равно не найдем. Мол, всех приличных уже разобрали. И даже нормальные мужики рано или поздно становятся придурками. Вот мы и рады хоть какому, довольствуемся тем, что есть, идем на уступки, терпим, прощаем. Пока в один прекрасный день вдруг не поймем, что уже давно зашли в тупик, и нам пора расстаться, и тут до тебя доходит, что пять лет жизни пошли коту под хвост.
Она тяжело вздохнула. Я заметил, что она вот-вот заплачет.
— Я вам надоела со своими историями?
— Вовсе нет. Слезы вам идут, у вас от них глаза блестят.
Она закрыла лицо руками.
— Не выдумывайте, я ужасно выгляжу!
— А мне нравится.
Она встряхнула головой и постаралась принять беспечный вид:
— Не волнуйтесь особенно за меня. Вы знаете, мы вечно рыдаем из-за пустяков…
Я кивнул. Не мог же я признаться, что, спускаясь от нее, тоже плакал.
— Мы, наверно, оба ужасно глупо выглядим. — Она попыталась улыбнуться. — Женщина в депрессии и шизофреник нашли друг друга в пивной.