Она вгляделась в мокрое от пота лицо мужа. Делать нечего. Так или иначе, ей придется вправить Эрику ногу. Она знала, насколько это опасно: можно еще больше повредить окружающие ткани, разорвать мышцы, кровеносные сосуды, нервы… Но другого выхода она не видела.
Каролина снова взяла бутылку со спиртом и на этот раз поднесла ее к губам Эрика. В его взгляде она прочла: он знает, что его ждет. Он сделал несколько глотков и закрыл глаза.
— Давай, — проговорил он просто.
Каролина вытерла руки и склонилась над мужем. Коленом она крепко прижала его бедро и обеими руками ухватила сломанную ногу.
Она тоже закрыла глаза и собралась с духом, чтобы продолжить. Сейчас она причинит Эрику чудовищную боль. Скорее всего, это вызовет у него шок. Или, того хуже, приведет к кровотечению, от которого он уже не оправится. Ей надо убедить себя, что это их единственный шанс когда-нибудь выбраться отсюда.
Ее руки обхватили сломанную кость. Она сглотнула. Бешеные удары сердца отдавались у нее в голове. Пальцы дрожали.
И тут яростный крик мужа пронзил ее, словно удар тока:
— Ну давай же!
Она резко и сильно дернула ногу Эрика. Послышался сухой хруст и противный хлюпающий звук. Струя крови брызнула ей в лицо.
Истошный вопль инженера тут же оборвался.
Когда Каролина разжала веки, она увидела, что Эрик вновь потерял сознание. Она перевела взгляд вниз. Нога вернулась в нормальное положение.
Теперь надо его перевязать и наложить лубки. Если он выживет, то, возможно, когда-нибудь сможет подняться. Но наверняка еще нескоро.
Кшиштоф добрался до квартиры у Порт-де-Шампере через пару минут после Ари.
Расстроенный аналитик открыл ему дверь.
— У тебя есть ключи? — спросил поляк, нахмурившись.
— Да. Уже много лет. Это долгая история.
— Ясно…
Залевски вошел в гостиную вслед за другом.
— Ну что?
— Ну что… Она собрала чемоданы. Собрала чемоданы и уехала.
— Куда?
— Понятия не имею.
Ошарашенный телохранитель так и сел на диван.
— Быть того не может… Думаешь, она…
— Я ничего не знаю, — отрезал Маккензи. — Не представляю, что она сделала. Но документы Манселя из камеры хранения пропали, а кроме нас с тобой она — единственная, кто знал шифр. А теперь ее и след простыл.
Ари оперся на черный деревянный комод и поднял глаза к потолку.
— Это на нее совсем не похоже, — прошептал он подавленно.
— Думаешь, ее похитили?
— В это как-то легче поверить. Но в квартире нет никаких следов борьбы. Да и зачем ей тогда звонить в Левалуа и сказываться больной? У меня создалось впечатление, что она собиралась очень тщательно.
— Ты заглянул в ее комп?
— Ты же знаешь, я их на дух не переношу.
Поляк поднялся и уселся за письменный стол Ирис. Он включил компьютер и полез проверять ее почту. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы найти ответ.
— Смотри!
Ари встал у него за спиной и через его плечо с изумлением прочитал, что Ирис получила от «Эр Франс» подтверждение на бронирование билета. Она купила билеты через интернет, и ее самолет вылетал из аэропорта Руасси через три часа.
После третьей безуспешной попытки Мари Линч выругалась и швырнула телефон на гостиничную кровать.
Она была уверена, что Маккензи нарочно не отвечает на ее звонки. Он прислал ей эсэмэску, но больше она от него ничего не добьется. Придется признать очевидное: она для него ничего не значит. Возможно, он даже использовал ее в интересах следствия. А заодно приятно провел время. Она угодила в собственные сети.
Какая же она дура, если хоть на миг могла поверить, будто он чувствует то же, что и она! Вообще-то Мари об этом даже не задумывалась, ей просто казалось, что иначе и быть не может. Но если хорошенько поразмыслить, все выглядит настолько очевидным. Ари все еще влюблен в ту продавщицу из книжного, о которой он ей рассказывал. Как же ее зовут? Лола. Он вскользь упомянул ее имя и в краткий миг откровенности дал понять Мари, что эта любовная история плохо кончилась и опустошила его. Мари следовало сразу понять, что сердце этого мужчины занято, и так будет еще долго: в его жизни найдется место разве что для коротких интрижек.
А впрочем, она и не ждала от Маккензи ничего особенного. Она вообще не загадывала надолго. Черт побери! Как можно строить планы, если не ждешь от жизни ничего, кроме преждевременной смерти? И все-таки она надеялась насладиться этим мгновением и воображала, что оно продлится больше суток… Им было хорошо вместе, и ей хотелось, чтобы так все и оставалось хоть какое-то время. Пусть будущего не существует, но есть наслаждение…
Она покачала головой. Что ж, так ей и надо. Она расплачивается за всех тех бедолаг, которые, однажды переспав с ней, полагали, что их выигрыш в лотерее превратится в абонемент, и которым она так и не перезвонила. На этот раз разочарование постигло ее саму.
Она вздохнула, взяла мобильный и набрала номер агента ССЦ.
— Маккензи только что сел в самолет на Улан-Батор, — сообщила она с досадой.
— Он лично сказал вам, куда летит?
— Нет. Он оставил мне эсэмэску. Сообщил только, что летит до Улан-Батора, потому что ему нужно в пустыню Гоби. А теперь разбирайтесь сами. Я выполнила свою часть договора. Надеюсь, вы сдержите свое слово, мудаки.
Не дожидаясь ответа, она отсоединилась.
Перекатившись на край кровати, она протянула руку к мини-бару. Одну за другой достала все бутылочки с выпивкой, которые там были.
Ночь будет долгой.
— Напомни мне, чтобы я больше никогда не садился с тобой на мотоцикл! — проорал Ари, стянув с себя шлем. — Ты больной на всю голову!
— Сам хотел добраться сюда прежде, чем она сядет в самолет…
Кшиштоф слез с «бюэля» и пристегнул его антиугонной цепью к стойке.
— Прежде всего я хотел добраться сюда живым!
— Так мы вроде и живы. Всех обогнали, доехали до самого входа, даже на парковку заезжать не пришлось, чего тебе не хватает?
— Псих! — прорычал позеленевший Маккензи.
— Ладно, пошли!
Поляк первым вошел в огромный аэровокзал.
В квартире у Ирис они записали номер рейса и теперь направились прямиком к табло, отыскали стойку регистрации на ее рейс. Они приехали достаточно рано, чтобы успеть ее перехватить, и все же стоит поторопиться. Бегом они пересекли вестибюль и наконец оказались перед окошками, к которым тянулись очереди пассажиров.