— Дневник великого поэта? — Эдвард, казалось, именно этого и ждал. — Этот дух, несомненно, имел в виду Байрона.
Анкизи говорил, все больше и больше воодушевляясь:
— Да, именно! Когда я прочитал вашу статью, где вы говорите о своей находке, я сразу вспомнил пророческие слова духа… После спиритического сеанса прошло несколько лет. Раньше я не видел возможности рассказать вам об этом. Боялся, что вы сочтете меня выдумщиком.
Эдвард улыбнулся:
— А почему вы решили, что мое отношение к магии и оккультизму изменилось? И почему следует принимать на веру то, что происходило на спиритическом сеансе? Все это так легко инсценировать…
— Но с какой целью? — Анкизи развел руками. — Я не пытаюсь обратить вас в свою веру. Обычно люди сами приходят к этому. Или не приходят никогда.
— Может быть, кто-то, зная о вашем интересе к Байрону, хотел таким образом подтолкнуть вас к исследованиям?
— О, для того чтобы заниматься Байроном, меня не нужно подхлестывать… — Анкизи погладил бородку. — Кстати, профессор, как вам удалось обнаружить дневник?
— Счастливый случай. — Эдвард не видел причин скрывать от Анкизи историю обнаружения дневника. — Он принадлежал графу фон Гесселю, высокопоставленному офицеру вермахта, погибшему здесь, в Италии, в апреле 1945 года. Дневник был отправлен в архив одного из наших министерств. Я нашел его при содействии моего друга, работавшего в этом ведомстве. Как видите, тут нет ничего мистического.
— Ничего мистического, говорите? — Глаза князя сверкнули. — А вы знаете, что собой представлял этот граф фон Гессель?
— До войны он был известен как ученый. Занимался романтизмом.
— Но вам, наверное, неведомо, что во время оккупации Италии немцами он жил в Риме.
— Весьма вероятно…
— Не перебивайте меня, профессор! Итак, он жил в Риме и активно интересовался оккультизмом и магией. — Анкизи торжествовал. — И вы по-прежнему считаете, что дневники нашлись по счастливой случайности? Потому что у вас счастливая рука?.. Но вам следует знать, что именно вы и только вы могли и должны были найти пропавший дневник.
— Откуда такая уверенность, синьор Анкизи! Вам осталось только вспомнить, что имя Эдвард можно перевести как «хранитель сокровища»… Однако вернемся к нашим духам. И кем же был тот, который явился к вам на спиритическом сеансе?
— Видите, вам интересно! — Анкизи довольно улыбнулся. — Это был художник Тальяферри, живописец, которым вы очень интересуетесь, если не ошибаюсь.
— Не только я. Вам известно, кто приобрел его картину, выставленную вами на аукцион?
Анкизи вопросительно поднял брови.
— Салливан.
— Удивительно неприятный человек, — презрительно заметил князь. — Надеюсь, он дорого заплатил за нее.
— Кажется, даже слишком дорого.
Эдвард испытующе смотрел в глаза Анкизи. Но тот пожелал сменить тему разговора. Откинувшись на спинку стула, он пригубил портвейн.
— Бедняга Тальяферри умер довольно молодым. Проживи он дольше, возможно, стал бы знаменитым художником. Хотя… живопись была не единственным занятием, которое привлекало его в жизни.
— Чем же он еще занимался?
— Как, вы не знаете? Он был известным спиритом. Сеансы с его участием проходили в гостинице «Гальба». Да-да, там, где вы остановились. — Лицо Анкизи горело вдохновением. — Тальяферри утверждал, будто является перевоплощением Иларио Брандани, ювелира, жившего за сто лет до него. И немудрено, ведь он родился в тот же день, что и Брандани. И в общем-то в этом нет ничего особенного… Но самое интересное, что его угораздило и умереть в день смерти Брандани, но спустя сто лет! — Князь решительно поднялся с кресла. — Пойдемте со мной. Мне не терпится показать вам свою находку. Думаю, она весьма заинтересует вас и пригодится для лекции. — И он почти бегом припустил из столовой.
Спустившись на первый этаж, они вошли в библиотеку. Большой письменный стол был завален бумагами и книгами.
— Вы хорошо сделали, что навестили меня, профессор. Знаете, я и сам уже собирался пригласить вас. И дело не только в том, что ваш визит — большая честь для меня. Дело вот в этом… — Князь взял со стола старинную книгу. — Это тоже был, как вы говорите, «счастливый случай». Я нашел ее среди старинных рукописей, собранных полковником Тальяферри… — Анкизи помрачнел. — Мой бедный друг, у нас были одинаковые пристрастия. Он тоже любил вещи, подернутые драгоценной патиной времени.
— Я знаю, у него была прекрасная коллекция часов.
— К сожалению, почти всё, что мы, пожилые люди, собираем всю жизнь с такой любовью, после нашей смерти распыляется равнодушными наследниками… — Анкизи надел очки и раскрыл книгу на заложенной странице. — Но вы только послушайте, что говорит анонимный автор конца восемнадцатого века… «Маэстро, прежде чем умереть, поделил ценные бумаги, ценные вещи и все свое состояние на равные доли. И только одну вещь из своего наследия, предназначенную посвященному, велел спрятать в Риме. И это тайное наследие будут веками искать у некоего посланца, который, имея тело, не имеет души… — тут Анкизи взглянул на Эдварда и медленно закончил: — …поблизости от портика, там, где находится романский храм и фонтан с дельфинами».
Эдвард задумался.
— Портик, романский храм, фонтан с дельфинами. Это площадь, о которой упоминает Байрон. А что же дальше?
— Остальное непонятно… И, к сожалению, нет имени этого маэстро… — Анкизи поднял глаза от книги. — Возможно, речь идет о каком-нибудь некроманте, который, согласно Калиостро, жил в этих местах. Помните, у Байрона: «Божественная музыка. Мрачные явления». Может, Байрону явилась тень какого-то музыканта?
— Возможно. Когда речь идет о магии, любое толкование допустимо… И вы, конечно, разбираетесь в этом лучше меня. Но что же это за тайное наследие?
— Нечто такое, что открывается только неофитам, — задумчиво ответил Анкизи. — Некоторые легенды называют это знаком повеления… Что это? Тайная печать, утверждают одни… Другие считают, что это кинжал или шпага… пылающее лезвие, пламя которого не гаснет… По мнению третьих, это скрижали с пророчествами.
Эдвард, заложив руки за спину, задумчиво прохаживался по комнате.
— М-да… И сторожит столь важный секрет какой-то каменный посланец. Возможно, статуя… — Он развел руками. — Благодарю вас за эти сведения. Мне кажется, они очень ценные. Я скажу об этом на лекции.
Эдвард взял книгу из рук Анкизи и принялся рассматривать ее.
— Эти порезы, — Эдвард указал на поврежденный переплет, — похожи на удары кинжалом.
— Да, словно кто-то, охваченный безумной яростью, вонзал лезвие в книгу.
— Кто-то, искавший нечто в этой книге и не сумевший найти.
Анкизи кивнул в знак согласия и пристально взглянул на Эдварда.