Назар внезапно стал серьезным.
– Придется вызвать сюда одного моего товарища по прежней работе.
– Мента-оборотня? – скорчила я гримасу. – Ты так ругал бывших коллег.
– Накатывает на меня иногда, – признался начальник охраны, – но Максим – отличный спец и порядочный человек, он все сделает правильно.
– Может, лучше обратиться к Дегтяреву? – предложила я.
Назар сел на табуретку.
– Думаю, тебе здорово влетит дома, если ты расскажешь, как провела последние дни.
Я поджала хвост. Назар абсолютно прав, пусть уж лучше официальным расследованием займется его Максим, я готова понести справедливое наказание за потерю анализов, о погоне за грабителями умолчу. Пусть домашние считают, что я завела роман с прекрасным блондином, чем пилят меня за участие в расследовании.
– Думаю, Виту, Павла и Марину нам не найти, – вздохнул Назар, – они уже сменили документы и сбежали. У Михаила Федоровича истерика. Пока мы разбирались с налетом, со счетов самых крупных вкладчиков «Комобанка» со скоростью ветра исчезло много денег. Боюсь, моя карьера как начальника охраны закончена.
– Ой, какой Аркадий умный! – подпрыгнула я. – Хорошо, что он велел хранить в Москве маленькие суммы, наш счет для бандитов не представляет интереса.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – внезапно спросил Назар.
– Пока не знаю, – пожала я плечами, – наверное, возвращаюсь в Ложкино.
– Давай встретимся? – предложил мой собеседник.
– У нас остались невыясненные вопросы? – удивилась я. – Или ты хочешь, чтобы мы пообщались с твоим Максимом?
Назар неожиданно смутился:
– Полагаю, Максу ты тоже понадобишься. Но… ладно, скажу откровенно. Ты мне нравишься, потому и предлагаю тебе поужинать вместе. Ну не сегодня, так завтра, в семь часов, в «Лермонтове». Идет?
Я растерялась. В последний раз меня приглашали на свидание в бог знает каком лохматом году, и я не ожидала от Назара подобного предложения.
– Послушай, – зачастил он, – зачем ты гримасы корчишь? Не хочешь – так и скажи. Но еще лучше, если ты дашь мне шанс, поверь, я не идиот, не дурак, не сволочь, хорошо зарабатываю, не обременен никакими обязательствами, не имею ни детей, ни жены, обеспечен квартирой и машиной. Мне не нужны твои деньги, ты мне просто очень понравилась как женщина.
– Ладно, – кивнула я, – завтра в «Лермонтове» в семь.
Назар расцвел, и тут у него запел мобильный.
– Максим приехал, – сказал он и вышел в коридор.
Я хотела последовать за ним, но была остановлена звонком своего сотового. На экране высветилось «Бурдюк».
– Как у нас дела? – спросил Емельянов.
– Намного лучше, – отрапортовала я.
– Отлично, думаю, нам надо встретиться, – весело воскликнул пластический хирург, – можете приехать?
– Если через час, – предложила я, – не поздно?
– Я подожду, – коротко сказал профессор.
Оставив Назара объясняться с Максимом и пообещав последнему завтра дать все необходимые сведения, я поехала к Бурдюку, продемонстрировала ему свое почти нормальное лицо с губами-сардельками и спросила:
– Регистратура уже закрыта, касса тоже, могу я заплатить за визит тебе?
Бурдюк закашлялся, потом смущенно ответил:
– Не надо денег, лучше окажи мне услугу.
– Пожалуйста, – необдуманно согласилась я.
– Давай вместе поужинаем, – неожиданно выпалил профессор, – ты мне очень понравилась!
Я прикусила губу, а Емельянов торопливо сказал:
– Послушай, я не идиот, не дурак, не сволочь, хорошо зарабатываю, не обременен никакими обязательствами, не имею ни детей, ни жены, обеспечен квартирой, машиной, дачей. Мне не нужны твои деньги, ты мне просто понравилась как женщина, даже с такими губами!
Ну надо же! Они с Назаром произнесли почти одинаковый текст. Хотя у Емельянова среди перечисленных материальных благ оказалась еще и дача, а потом фигурировали мои губы.
– Так как? – спросил профессор. – Ужин тебя ни к чему не обязывает.
– Видишь ли, Бурдюк, – я решила перейти с Емельяновым в фазу дружеских отношений, – я очень благодарна за твою доброту, ты не выгнал меня вчера на улицу и…
– Я не Бурдюк, – вдруг засмеялся хирург.
– А кто? – испугалась я. – Ты разве не главврач?
– Нет, нет, я Емельянов, но мое имя Богдан. Отец с матерью долго мечтали о детях, я родился у них поздно, вот и назвали меня «Богом данный» – Богдан, – пояснил врач.
Я вцепилась пальцами в сиденье стула.
– Но Эля Москвитина тебя так представила.
Хирург расхохотался:
– Знаю, поэтому, когда человек входит в кабинет и произносит гениальную фразу: «Вы Бурдюк?», я сразу просекаю: клиент от Москвитиной. И Ярик знает об этой кличке.
– Ага, – в полнейшей растерянности кивнула я, – значит, у тебя нет экстрасенсорных способностей. Понятно, почему Ярик тоже сразу угадал, кто направил меня в клинику. Ужасно глупо вышло, тебе следовало сразу прояснить ситуацию.
Емельянов крякнул:
– Меня веселит имя Бурдюк. Так что насчет ресторана?
Отказать человеку, которого вместо Богдана ты долго обзывала мешком для переноски воды, невозможно, и я кивнула:
– С удовольствием.
– Завтра в семь, в «Лермонтове», – обрадовался врач.
– Лучше в четверг, – быстро поправила я, – в среду у меня… э… я иду к дантисту.
Бурдюк (никак не могу отвыкнуть от дурацкой клички) галантно проводил меня до двери. Я вышла во двор и услышала тихое:
– Даша! Не пугайтесь, это Ярик.
– Что ты здесь делаешь? – хватаясь за сердце, спросила я.
– Жду вас! Извините! Я хотел… Короче! Вы удивительная женщина! Я не идиот, не дурак, не сволочь, не обременен обязательствами, не имею ни жены, ни детей. Правда, пока не достиг материального благополучия, не обзавелся ни квартирой, ни машиной, но мне не нужны ваши деньги. Вы мне понравились как женщина!