— А Норберт и Альберик знают о том, что ты сейчас мне рассказываешь о них?
— Конечно же, — улыбнулся Гуго. — Норберт попросил тебя поговорить с Фулькером, а позже он исповедал его.
— Мог бы и раньше мне об этом рассказать, — упрекнула Элеонора брата.
— Да, конечно, — согласился Гуго, — но, как я поясню дальше, во всем этом кроется большая опасность. Так вот, Альберик и Норберт отправились странствовать. Став свидетелями всяческих жестокостей, они начали ставить под сомнение истинность религии, любую идею о любящем Господе или воплощении Бога во Христе. — Гуго отхлебнул вина. — Что, впрочем, неудивительно, ибо я сам шел тем же путем исканий. Наконец они добрались до Иерусалима, где два года ютились неподалеку от храма Гроба Господня.
— Неужели их не преследовали?
— Вопреки общепринятому мнению, — заметил Теодор, — турки почитают Христа как великого пророка. Настоящие преследования начались при полоумном халифе Аль-Хакиме, который и со своими подданными обращался с такой же жестокостью, как и с христианами, а потом совсем выжил из ума и объявил себя Господом Богом. Нет, Альберика и Норберта никто не трогал. Во время своего пребывания в Иерусалиме они услышали рассказы о том, что в этом городе хранятся бесценные сокровища, реликвии страстей Господних, доказывающие не только то, что Христос умер, но и то, что он восстал из мертвых. Мне тоже приходилось слышать множество подобных историй.
— По рассказам Альберика и Норберта, — продолжил Гуго, — которые изучали такие рукописи, как «Житие святого Нино», под мечетью Омара, где когда-то стоял храм Соломона, находятся замурованные подвалы, в которых раньше были конюшни этого великого иудейского царя. В них и хранятся чудесные реликвии, имеющие непосредственное отношение к страстям Господним и воскресению Христа. Альберик и Норберт ревностно собрали все эти свидетельства, которые и разожгли в их душах новый огонь веры. Норберт как-то заметил: зачем спорить о логике или философии? Надо просто помнить слова святого Павла: «Если Христос не воскрес, то тщетны все дела наши». Они остановились вот на чем: какая бы жестокость не царила на земле, какие бы ужасы нас не преследовали, раз Господь Христос восстал из своей могилы во славе и воскрес, то, значит, есть какие-то более важные, тайные истины. Ты только подумай, Элеонора! Если бы кто-то приехал сюда и доказал, что Иисус из Назарета не воскрес, а остался тленным трупом, то какой бы нам был смысл пребывать здесь? Зачем тогда месса, евхаристия, евангелия? Мы бы все возвратились домой. Однако же если Христос и вправду воскрес из мертвых, то — не говоря о второстепенных вещах — в этом и состоит наша вера. Если эти реликвии действительно существуют, то храм Гроба Господня необходимо освободить. Он должен стать центром Церкви. И если под мечетью Омара действительно хранятся настоящие реликвии, подтверждающие страсти Христовы и его воскресение, тогда… — Гуго поднял вверх руки, — тогда почему бы нам не пойти на Иерусалим?
— А кто еще посвящен в то, что ты мне рассказал?
— Все присутствующие здесь, а также Альберик и Норберт, которым мы доверяем.
— И Анстрита? — спросила Элеонора, раскрывая кошелек на поясе и извлекая оттуда кусочек пергамента, вверенный ей Фулькером. Она развернула его и подвинула через стол Гуго. Тот взял его, внимательно рассмотрел, а потом передал остальным.
— Еще одно доказательство, — пробормотал он. — Только после смерти Анстриты Норберт и Альберик рассказали мне о том, что она тоже искала какие-то реликвии. Когда она прибежала в церковь, моля о защите, Альберик спрятался, ибо испугался, что Анстрита может назвать его своим сообщником. — Гуго тяжело вздохнул. — Анстрита была вдовой врача. Она посетила Иерусалим, где встретилась с Альбериком и Норбертом. И они стали членами братства Храма — тайного общества, которое ревностно занималось поисками реликвий, доказывающих истинность страстей Господних. Анстрита никогда не говорила о сводном брате, скрытой опасности или тайных врагах, но она действительно собрала сведения о мечети Омара, о чем свидетельствует и эта карта. Позже Альберик убедил ее вернуться во Францию, где она поселилась в Сен-Нектере. Когда стали говорить о необходимости Крестового похода, Норберт, вспомнив о связях моего семейства с орденом бенедиктинцев, приехал и попросил меня о помощи. — Гуго наклонился вперед, и глаза его оживленно заблестели. — Когда Иерусалим падет, мы разыщем эти сокровища Господни и взглянем на лик Христа. А потом явим наши находки всему христианскому миру! Как доказательство того, что Господь наш жил, умер и воскрес, оставив при этом свои священные следы на ткани.
— А кто такая Вероника? — спросила Элеонора. — Это имя назвал мне Фулькер.
— Это — имя женщины, которая вытерла лицо Христу, когда его вели на казнь. Согласно некоторым легендам, Веронике также принадлежала накидка, которой закрыли лицо Спасителя, и саван, в который завернули его тело в гробнице. Легенда гласит, что эту священную материю сохранила некая женщина, которой тоже дали титул «Вероника». Помнишь те иконы, которые ты видела в Святой Софии? Заметила сходство изображений, сделанных в различные времена? Я считаю — как и остальные «Бедные братья», — что все эти иконы основываются на реальном изображении нашего Спасителя, которое было утрачено, но мы обязательно его найдем. — Элеонора подняла руку, и Гуго умолк.
— Ты говорил о воскресении. А какая тут может быть священная реликвия? Те иконы, которые мы видели в храме, — они же основаны на реальном, прижизненном изображении Христа, ведь так?
— Это — не обычное изображение, а чудесное, — ответил Гуго. — Запечатлевшееся на материи божественным способом. И это не просто реликвии, а предметное, живое доказательство истинности нашей веры.
— И Норберт с Альбериком разыскали эти доказательства?
— Норберт получил допуск во многие монастыри для работы в их скрипториях и библиотеках, чтобы проследить историю этих священных изображений. Около сотни лет назад группа беглых греческих монахов учредили в Риме культ, обосновавшись неподалеку от заброшенной церкви Святого Бонифация. Они поклонялись иконе, которая в одном из манускриптов описывается как изображение Господа нашего Иисуса, отпечатавшееся на саване ине созданное человеческой рукой. В другом же документе, «Деяниях Фаддея», утверждается, что Иисус вытер свое лицо тканью, сложенной вчетверо, и на ней запечатлелся его облик. А что более важно, Папа Стефан Второй около трехсот лет тому назад прочитал проповедь, в которой описал эту священную ткань. — Гуго закрыл глаза и вспомнил строчки: — «Это чудо — видеть и знать, что славный лик Иисуса, а также величественные очертания Его тела были перенесены на ткань таким чудесным образом. Те, кто никогда не имел возможности зреть Его земной облик, теперь могут это сделать, ибо он отпечатался на льняном полотне». — Гуго открыл глаза. — Ты только подумай, Элеонора: образ Христа, каким он был в действительности!
Элеонора повернулась к Теодору.
— А ты веришь в это?
— Страстно верю, сестра. И очень хочу подкрепить свою веру чем-то существенным, предметным.
— Ты, кажется, обмолвился об опасности?