Эта земля, чреватая опасностями, не имела тайн от Амброзина, как будто он покинул ее пару дней назад, а не отсутствовал многие годы. Он знал язык, местность, привычки и обычаи местных жителей, он знал, как пройти через лес насквозь и не заблудиться, да еще и миновать при этом такие места, где могли скрываться в засаде разбойники. Он знал глубину рек и долготу дней и ночей. По цвету неба он мог предсказать, изменится ли погода к худшему, или завтра будет хороший день. Голоса птиц служили ему сигналами тревоги или спокойного пути, и даже узловатые стволы деревьев говорили с Амброзием на понятном ему языке. И рассказывали истории о долгих снежных зимах, или о щедрых веснах, или о бесконечных дождях, или о молниях, падающих с неба…
Лишь однажды путникам пришлось столкнуться с угрозой: однажды вечером на них выскочили из засады разбойники. Однако, столкнувшись с Батиатом, восседавшим на своем гигантском жеребце, а заодно с Аврелием, Ватреном, стрелами Ливии, стремительностью Деметра и молчаливой силой Оросия, они быстро отступили. Ведь эти грабители привыкли действовать как мародеры, а не как солдаты.
И вот, всего через две недели путешествия, маленький караван пересек уже почти треть острова; вечером товарищи разбили лагерь неподалеку от города под названием Карлеон.
— Что за непонятное имя! — сказал Ромул, издали всматриваясь в город и пораженный смесью внушительной древней архитектуры и маленький жалких хижин.
— Просто местные жители на свой лад переделали Castra Legionum, — пояснил Амброзин. — Этот легион с юга однажды стоял тут лагерем, и вон те строения — все, что осталось от возведенного в те дни амфитеатра.
Аврелий и остальные тоже рассматривали город, и им казалось очень странным видеть знаки Рима, все еще впечатляющие, хотя и разрушенные, — посреди полного распада.
Они ехали еще две недели, добравшись до возвышенности и края необъятных лесов. Однажды вечером, когда все сидели вокруг костра, Аврелий подумал, что пора бы уже и выяснить, в чем состоит конечная цель их движения, что ждет их на этом забытом богами краю мира.
— Куда мы идем, магистр? — спросил он внезапно. — Тебе не кажется, что нам пора узнать об этом?
— Да, Аврелий, ты прав. Мы идем в Карветию, в тот город, который я покинул много лет назад. Я обещал, что вернусь туда с армией императора, чтобы освободить нашу землю от северных варваров и от Вортигена. Он уже тогда был безжалостным тираном, и таковым он остается и теперь, хотя, как мы все слышали, постарел и ослаб. Но жажда власти — самое сильное из лекарств: она поддерживает жизнь даже в умирающих.
Товарищи переглянулись, ошеломленные.
— Ты обещал вернуться с армией, и ты ведешь туда нас? — спросил Ватрен, показывая на себя и своих друзей. — Да над нами просто обхохочутся! Я-то думал, мы направляемся в какое-то тихое местечко, где можно будет жить нормальной жизнью, в мире и покое. Я бы сказал, мы это заслужили.
— По правде говоря, — заговорил Деметр, — я тоже ожидал чего-то в этом роде: что мы устроимся вдали от этого сумасшедшего мира, в глуши, и обзаведемся семьями, а мечами будем резать сыр или хлеб.
— Да, и мне бы это пришлось по душе, — вставил Оросий. — Мы могли бы поселиться в маленькой деревушке, время от времени ходить друг к другу на обед, чтобы вспомнить все наши приключения и передряги, через которые прошли вместе. Разве это не замечательное будущее?
Батиат кивнул, явно поддерживая идею.
— Тут, конечно, никто никогда не видел чернокожих людей, но я думаю, они ко мне быстро привыкнут. Может, мне даже удастся найти девушку, которая не прочь будет поселиться со мной, а? Как вы думаете?
Амброзин поднял руку, прекращая болтовню приятелей.
— На севере все еще стоит легион в полном вооружении, и он ждет своего императора. Он известен как Легион Дракона, потому что эмблема этого отряда — серебряный дракон с пурпурным хвостом, который извивается на знамени, как живой, стоит подуть ветерку.
— Ты сумасшедший, — перебил его Аврелий. — Единственным легионом, последним, был наш легион, а мы, как тебе хорошо известно, последние легионеры, оставшиеся в живых.
— Нет, ты ошибаешься, — возразил Амброзин. — Тот легион существует, а создал его сам Герман. И в день своей смерти заставил мой народ пообещать, что легион будет всегда стоять в боевой готовности, готовый защитить и освободить страну, — и ждать моего возвращения. Они никогда не нарушат обещания, данного герою и святому! Я понимаю, что мои слова кажутся вам настоящим бредом, но разве я хоть раз повел вас неверным путем, разве я хоть раз обманул вас — за все то время, что мы вместе?
Ватрен покачал головой, испытывая все большее замешательство.
— Ты понимаешь, что ты говоришь? — сказал он. — Даже если все твои слова — правда, те легионеры давно состарились! У них отросли белые бороды и они растеряли все свои зубы!
— Ты полагаешь? — с вызовом откликнулся Амброзин. — Им столько же лет, сколько тебе, Ватрен, или тебе, Аврелий. Годы лишь закалили их, это несгибаемые ветераны. Я вижу, вы воспринимаете все это как полную ерунду, но послушайте меня, ради милосердного Господа! Вы получите все, чего желаете. Вы сможете наслаждаться мирной жизнью в тихом месте, я покажу его вам: это плодородная и уединенная долина, настоящий маленький рай, где из-под земли бьют кристально чистые источники, и там можно охотиться и ловить рыбу, и там вы сможете найти себе подруг в племенах кочевников, что проходят мимо каждый год со своими стадами. Но сначала вы должны выполнить свою задачу, довести дело до конца, как обещали мне, как обещали вот этому мальчику. Больше я ни о чем вас не попрошу. Доведите нас до того укрепленного лагеря, и это все, дальше можете поступать, как хотите. А я помогу вам, чем сумею.
Аврелий повернулся к товарищам.
— Вы все слышали слова Амброзина: наша задача — доставить императора в расположение его легиона, предполагая, что тот до сих пор существует. Тем самым мы выполним свое обещание. Мы можем остаться служить под его знаменами, а можем с честью уйти в отставку.
— Но что, если никакого легиона нет? — спросила Ливия, до этой минуты хранившая молчание. — что мы будем делать тогда? Бросим мальчика на произвол судьбы? И разбежимся в разные стороны, каждый своей дорогой? Или поселимся все вместе в той сказочной долине, которую описал Амброзин?
— Если легиона больше не существует, вы будете вольны делать все, что вам вздумается, — сказал старый наставник. — Это и к тебе относится, сынок, — добавил он, поворачиваясь к Ромулу. — Ты можешь поселиться с ними, если захочешь, и, как я искренне надеюсь, вырасти в мире и покое. Ты станешь настоящим мужчиной; возможно, пастухом, или охотником, или пахарем, как сам решишь. Однако я уверен, что у Господа для тебя припасена совсем другая судьба, а эти мужчины и эта юная дама станут инструментами твоего будущего, вместе со мной. Наше долгое путешествие вовсе не случайно, и не одни только личные достоинства позволили нам преодолеть столько самых невероятных трудностей. Это рука Бога вела нас, в какого бы бога мы ни верили. Она вела нас и продолжает вести, и будет вести, пока мы не выполним волю высших сил.