— Полковник! — позвал его капитан Бонье.
— В чем дело?
— Посмотрите. На этом камне.
Жобер увидел рисунок, изображавший человека без лица, с Горгоной на груди.
— Блемии, полковник.
Жобер не ответил и, пришпорив коня, поскакал в голову отряда; капитан последовал за ним.
— Сколько еще вы намерены двигаться в этом направлении, полковник? Колодец Бир-Аккар — последний, где мы можем пополнить запасы воды. Мы подвергнемся серьезной опасности, если углубимся в ту сторону еще на тридцать километров.
— Вы когда-нибудь слышали о Калат-Халлаки, капитан Бонье?
— Да, — растерялся Бонье, — слышал, но многие считают его мифом.
— Это не миф. Я вам докажу, Бонье. Нужно только набраться храбрости и пройти еще километров на пятьдесят дальше колодца Бир-Аккар.
— То есть сто, если придется возвращаться, не найдя ни оазиса, ни воды. Отряду угрожает гибель, полковник.
— У нас нет выбора, если мы хотим добраться до местности, которую нам приказано исследовать. Мы должны выяснить, что происходит с отрядами, которые исчезают, попадая в те края.
— Все зависит от того, получим ли мы достаточно воды в Бир-Аккаре, — сказал Бонье.
— Да. Если мы пополним свои запасы в количестве, достаточном для перехода до Калат-Халлаки.
— А если Калат-Халлаки не существует?
— Он существует, Бонье. Я в этом уверен. Только надежно спрятан в каком-нибудь ущелье Вади-Аддира.
Они достигли колодца после полудня, и Жобер немедленно велел замерить уровень воды. Ее было не слишком много, но хватало. Он приказал зажечь карбидные горелки и вскипятить на них всю воду, какую удастся вычерпать. На следующее утро были проведены расчеты, показавшие, что каждый солдат получит по двадцать литров воды на четыре дня. Это было на грани необходимого, но достаточно, если они найдут Калат-Халлаки. В противном случае судьба их окажется в руках Божьих.
Они двинулись в путь и шли два дня, на протяжении которых не произошло ничего примечательного. Жобер приказал максимально экономить воду и собирать мочу, как человеческую, так и животных. В случае нужды ее можно будет переработать.
Вечером третьего дня показалась долина с чахлой растительностью среди камней и булыжников, но кое-где виднелись деревца вполне достойного размера, особенно ближе к горам.
— Вы видели, Бонье? — спросил полковник Жобер. — Знаете, что это значит? Если мы пойдем в ту сторону, то получим воду в количестве более чем достаточном.
Они продолжили путь, но через несколько километров растительность снова поредела, а потом и вовсе исчезла. Жобер понурил голову, чувствуя затылком взгляды людей, боявшихся за свою жизнь.
— Нет смысла двигаться дальше всем вместе, — сказал он. — Это напрасная трата воды и сил, которую мы больше не можем себе позволить. Мы втроем пойдем на разведку, а остальные останутся здесь, по возможности укрываясь от солнца и не предпринимая никаких действий, влекущих за собой повышенное потребление воды и пищи. Не падайте духом. Я уверен, что еще до заката мы найдем Калат-Халлаки. Но если до завтрашнего вечера не вернемся, идите назад, и да хранит вас Бог.
Он взял с собой сержанта и солдата, а также воду и припасы на сутки и отправился на юго-восток, покинув долину, которая сильно сбивала его с истинного пути. Изучение местности привело его к выводу, что русло высохшего Аддира, видимо, огибало большую известняковую платформу, лишь местами торчавшую из песка, но, вероятно, тянувшуюся на многие километры. Та же самая платформа, судя по всему, служила подножием группы холмов, видневшихся на горизонте с юго-запада. Жобер намеревался пройти ее с края до края. Огромная масса известняка позволяла грунтовым водам стекать с холма и скапливаться там, где платформа снова уходила в песок. Здесь мог находиться Калат-Халлаки.
Жобер и два его товарища скакали под палящим солнцем долгие часы, но когда добрались до середины известняковой платформы, обжигающий западный ветер заградил им дорогу непроницаемой стеной пыли и песка. Жобер повернулся к своим людям:
— Это явление тоже описано в исследовании, которое я читал, поверьте мне, мы не должны сдаваться. Компас проведет нас сквозь песчаную бурю. Прикройте лица, защитите глаза — и в путь.
Легионеры обвязали головы платками, предварительно смочив их небольшим количеством воды, и последовали за своим командиром, который, пришпорив норовистого коня, направил его на непроглядную стену, воздвигнутую непрекращающимся ветром и почти затмившую небо. Они медленно продвигались вперед около трех часов, и погода ничуть не изменилась. Пыль, тонкая, как тальк, высушивала ноздри и горло, проникала в легкие, вызывая продолжительный спазматический кашель. Жобер обернулся и увидел, что лошадь одного из легионеров вот-вот упадет, изнуренная тяжелой дорогой и жаждой.
— Вперед! — закричал он. — Мы не должны терять присутствие духа! Вперед!
Но ветер отнес его слова далеко в сторону. Он чувствовал себя потерянным и думал о людях, ожидавших его и обреченных умереть в напрасной попытке вернуться в Бир-Аккар. Он упрямо продолжал путь в единственном направлении, позволявшем ему надеяться, и не поверил своим глазам: как по волшебству пыль улеглась, ветер стих и перед ним открылась спрятанная среди пустыни зеленая долина с плодородными полями и пышными пальмами, с виноградниками, гранатовыми и фиговыми деревьями, с сетью каналов вокруг источника, синего, как небо, и чистого, как хрусталь, а на гранитной скале стояла огромная крепость — то был Калат-Халлаки!
— Господи, — взволнованно прошептал он, — нам удалось!
Они медленно спустились в долину, и казалось, свежий, влажный ветерок утолил их жажду и спас от недавнего ада. Теперь они проезжали по зеленеющим лугам, где паслись стада овец и лошади с длинными гривами. Маленький отряд остановился у скалистого обрыва, из которого бил фонтан в базальтовой чаше. На сухом стволе пальмы сидел старик, казалось, вовсе не замечавший их присутствия.
— Мы пересекли пустыню, нас мучит жажда, — обратился к нему полковник Жобер. — Мы пришли с миром и хотели бы напиться.
Старик ответил по-арабски, но со странным акцентом, словно ему был привычен совершенно иной язык:
— Можете взять воды, если пришли с миром.
— Мы пришли с миром, — повторил полковник. — Спасибо, от всей души, спасибо!
Они спешились и стали черпать воду руками, жадно поднося ее ко рту, смывая с лица и волос пыль, потом напоили измученных лошадей. Все это походило на сон.
— По ту сторону стены, возведенной ветром, меня ждут другие товарищи, тоже измученные жаждой и голодом, — продолжил полковник. — Могу ли я привести их сюда? Их жизни угрожает опасность в пустынном и засушливом месте.
— Приводи их, — ответил старик, — если они придут с миром.
Легионеры пустили лошадей пастись, еще раз напоили их, и прежде чем отправиться в путь, наполнили бурдюки прохладной водой.