Здесь ли он? Филиппа и Тотти высидели длинную очередь в своей карете, дожидаясь, пока их объявят. И теперь, расправив перышки, она, наконец, смешалась с толпой на бальном паркете, размером с гектар. Она искала долговязую фигуру Маркуса среди одинаково золотых одежд и полумасок. Прошло уже полчаса, но она так и не обнаружила никого похожего на него.
— Черт побери! — громко ругнулась она, изумив Тотти, чуть не опрокинувшую поднос с напитками, который был ей вежливо предложен.
— Что-то не так, дорогая? — спросила та, изучая жидкость в своем бокале перед тем, как сделать глоток.
— Я никак не могу отыскать… э-э… Бротона, — отвечала Филиппа, неодобрительно поглядывая на бокал Тотти.
— Ах, он, наверное, с этими своими денди застрял у карточных столов. Прогуляйся, ты наверняка встретишь его там. А я попробую разузнать, что будут подавать сегодня на ужин.
Филиппа терзала свой веер, чувствуя себя на грани нервного срыва.
— Нет-нет, я предпочту остаться с тобой, — произнесла она, не отрывая глаз от ее бокала. — Тотти, дорогая, я могу попросить тебя об одолжении? — не выдержала наконец она.
— Да?
— Пусть это будет твой последний бокал за этот вечер. Тотти взглянула на Филиппу так, словно та лишилась рассудка.
— Боюсь, здесь может что-то пойти не так… — Филиппа решила отбросить искусственный тон. — Я хочу, чтобы ты была внимательна, мне понадобится вся твоя сообразительность.
Тотти поставила пустой бокал на поднос проходившего мимо лакея и вплотную приблизилась к Филиппе.
— Что может пойти не так? О чем ты?
— Я не знаю. Но будет хорошо, если ты попробуешь опознать в этой толчее Маркуса Уорта.
— Филиппа, уж тебе-то должно быть доподлинно известно, что он не получал приглашения.
— И все же мне кажется, что он должен быть где-то здесь.
— Каким образом? Никого не пропустят в парк без приглашения. Повсюду расставлена гвардия принца.
— Я не знаю, каким образом, но он здесь. — Она вздохнула. — Я чувствую это, я почти уверена.
— Разумеется, он здесь, — произнес бархатный баритон, и она почувствовала мужскую руку на своей талии. — Я бы даже с того света притащился на такой изысканный вечер.
Едва рука коснулась ее, она, даже не оборачиваясь, поняла, что это маркиз Бротон. Вот уж кого ей не хотелось сейчас видеть!
— Привет! — воскликнула она с преувеличенной радостью, вызвав довольную улыбку Бротона.
Он был совершенно великолепен в своем золотом шелковом фраке и золотом жилете. В белой пене шейного платка сверкала золотая булавка с фамильным гербом. Он красовался перед ней, стараясь быть соблазнительным, притягательным. Но вызывал только досаду.
— Привет всем! — произнесла Нора, возникая из-за спины Бротона. — Филиппа, мы искали тебя повсюду, — продолжала она. — Ты даже не представляешь, что мы только сейчас видели!
— О, это было нечто изумительное! — присоединился к ее рассказу Бротон. — Мы видели мисс Стерлинг, от стыда она пряталась за кустами. — Насмешливые искры играли в его глазах.
— Она разукрасилась медью! Можешь ты это представить? — ликовала Нора. — У ее модистки не хватило золотых нитей.
— В самом деле? Это не розыгрыш? — спросила Филиппа, чувствуя комок в горле от жалости к несчастной Пенни. Она слишком долго откладывала визит вместе с ней к мадам Ле Труа, и вот — результат…
— Ты была совершенно права, когда решила отдалить ее от себя, — подытожила Нора.
— Она совсем еще глупенькая, — заметил Бротон, беря два бокала шампанского у лакея с подноса и вручая дамам. — Могу я рассчитывать на следующий танец с вами, Филиппа?
Но та будто не слышала его: все ее внимание было сосредоточено на лакее с подносом.
Он был высок и как-то странно подгибал ноги в коленях, будто стеснялся чем-то выделиться. На нем была золотая униформа и золотая маска, а волосы были в золотой пудре, как, впрочем, и у всех лакеев. Но его темные глаза в прорезях казались такими странно горящими, что буквально завораживали ее. Все остальное в зале отошло для нее на второй план.
— Это всего лишь я, — услышала она шепот. Человек с подносом приложил палец к губам, призывая ее хранить молчание.
— Филиппа, Филиппа… — безнадежно пытался привлечь ее внимание Бротон. Затем, проследив направление ее взгляда, он грубо бросил лакею: — Сделал свое дело, не так ли? Вот и пошел отсюда!
Маркус скромно отступил, и Бротон снова обратился к Филиппе:
— Вальс начинается. Мы идем?
Больше всего ей хотелось остаться на месте и перемолвиться с Маркусом. Но на нее упорно смотрели ждущие глаза Бротона и изумленные — Норы.
— Я… я не могу оставить Тотти, — брякнула Филиппа первое, что ей пришло в голову.
— Конечно, ты можешь идти танцевать, дитя, — ответила Тотти. — Я подожду тебя здесь.
— Теперь вам ничего не мешает, — сказал Бротон, начиная выказывать нетерпение. — Раз уж вы заручились даже позволением своей компаньонки.
Бротон был прав, разумеется. Она могла распоряжаться собой, не спрашивая позволения у Тотти. Но она твердо решила оставаться под ее крылышком этой ночью. Она взглянула мельком на Тотти, потом, исподтишка — на Маркуса, который застыл у одной из колонн с раззолоченной лепниной. Она должна танцевать. Не стоит нарушать заведенный порядок, общество не прощает этого.
— Конечно, Филипп, — произнесла она. — Я мечтала танцевать с вами на Золотом балу!
Его недовольная гримаса перешла в радостную улыбку. Оставив свой бокал Тотти, Филиппа приняла его руку и закружилась на паркете рядом с Норой, которой тоже мгновенно нашелся партнер.
Маркус прирос к полу, наблюдая за Филиппой и Бротоном, удалявшимися в вихре вальса. В желудке его что-то противно посасывало. Его не удивило то, что она проигнорировала его просьбу и явилась на бал. Имея приглашение от такой важной особы, сюда притащился бы любой, даже встав со смертного одра. Его удивляло другое — то, что она была мягка с ним.
Он не ждал снисхождения от Филиппы Беннинг. О ее последних подвигах ходило множество слухов. Она могла бы давать мастер-класс по английскому снобизму. Но она смотрела так, будто ждала только его одного. Или она просто окаменела от изумления?
Маркус настолько ушел в свои размышления, что даже не заметил, как некто приблизился к нему сбоку и стал рядом.
— Если это не Лорен танцует с миссис Беннинг, не стоит пялиться в ее сторону. Лучше перейти к изучению другого направления, — свистящим шепотом посоветовал ему скрюченный, желчный подагрик, опирающийся на трость. Его побитый молью золотой камзол был весьма хорош лет пятьдесят тому назад, но никак не позже. Но у барона Фортеска было неоспоримое право присутствовать здесь. И в этой толчее никто не задавался вопросом, как такой старой развалине удалось сохранить до сей поры полный, хотя и не белоснежный ряд зубов.