— Это кухонный коридор, — шепнул я своему спутнику. — Скорей назад, пока нас никто не увидел.
Вслед за Марком я нырнул за шкаф, но когда нагнулся, чтобы прикрыть за собой дверь, из-за сырого воздуха меня начал сотрясать кашель. Вдруг чья-то рука заткнула мне рот, а другая одновременно прижалась к горбу. Вместе с тем разом погасли наши свечи. Все случилось с такой молниеносной быстротой, что от неожиданности я оцепенел.
— Тихо, сэр. Сюда кто-то идет, — услышал я шепот Марка.
Я кивнул, и он тотчас меня отпустил. Мне казалось, что стоит гробовая тишина. Однако я был вынужден лишний раз признать, что слуху Марка могли бы позавидовать даже летучие мыши. Спустя некоторое время я увидел мерцание свечи, и вскоре из-за угла появился человек, облаченный в монашеское одеяние с капюшоном. Мы видели его мрачное исхудалое лицо, когда он уставился во мрак комнаты. Когда же свет свечи выхватил из темноты наши фигуры, от испуга брат Гай остолбенел.
— О Господи Иисусе! Как вы тут оказались?
Я вышел вперед.
— Мы могли бы задать вам тот же вопрос, брат Гай, — ответил я. — Каким образом вы сюда проникли. Ведь перед уходом мы с Марком заперли нашу дверь на замок.
— Я открыл ее своим ключом. Мне сообщили, что пруд очищен, и просили позвать вас, чтобы вы на него взглянули. Я начал стучать вам в дверь, но вы не отзывались. Я уж было, грешным делом, подумал, что с вами что-то стряслось. Поэтому решил воспользоваться запасным ключом. Когда же я вошел в вашу комнату, то обнаружил открытую дверь в потайной коридор.
— Послушайте, брат Гай, что я вам скажу. Господин Поэр неоднократно слышал какое-то шуршание за стенкой. А сегодня утром обнаружил эту дверь. Все время, пока мы находились в комнате, нас кто-то подслушивал. Должен вам заметить, брат Гай, что именно вы поселили нас сюда. В ту комнату, за которой находится потайной ход. Отвечайте, зачем вы это сделали? Какую преследовали цель? И почему не сообщили раньше, что из лазарета можно с легкостью попасть на кухню?
Мой голос звучал громко и резко. И как только я, находясь в этом жутком монастыре, мог потерять бдительность? Как я мог приблизить к себе брата Гая настолько, что чуть было не принял его за друга? Я ругал себя за то, что позволил себе такую недозволенную оплошность, что не смог отнестись беспристрастно к человеку, который в силу сложившихся обстоятельств должен был наряду с прочими находиться под подозрением.
Однако на лице брата Гая не дрогнул ни единый мускул. Тусклый огонек свечи колыхался во тьме, бросая причудливые отблески на его длинный нос и тонкие темные черты.
— Видите ли, — начал он, — у меня совершенно вылетело из головы, что в вашей комнате есть потайная дверь, сэр. Этим ходом никто не пользовался на протяжении последних двух сотен лет.
— Неправда! Им пользовались сегодня утром! Кроме того, в комнате, которую вы нам выделили, вырезана свежая дырка в стене. Специально для того, чтобы за нами следить.
— Между прочим, это далеко не единственная комната, которая соединена с этим потайным ходом, — спокойно заметил брат Гай. Глядел он на нас без волнения и свечу держал твердой рукой. — Разве вы не заметили, что коридор тянется вдоль всей панельной стены лазарета, позади всех прочих комнат, находящихся в одном ряду с вашей?
— Однако дырка вырезана только в стене нашей комнате. Это правда, что именно в нее вы имеете обыкновение селить приезжих?
— Только в том случае, если они не останавливаются в доме аббата. Обыкновенно сюда приезжают посланники или какие-нибудь чиновники из наших поместий, чтобы обсудить деловые вопросы.
— А зачем вам, скажите Христа ради, это жуткое место? — Я указал на сырую камеру.
Брат Гай тяжело вздохнул.
— Это старая темница. Такие тюрьмы имелись во многих монастырях. Их использовали для заточения тех монахов, которые совершили особо тяжкие прегрешения. По церковным законам аббаты по-прежнему сохраняют за собой право это делать, однако никогда им не пользуются.
— И уж тем более в наши добрые времена.
— Несколько месяцев назад приор Мортимус спросил меня, сохранилась ли до сих пор наша древняя темница. Речь шла о возможности вновь применить ее для наказаний. Я ответил, что, насколько мне известно, она существует. Но заметил при этом, что ни разу не посещал это страшное место после того, как мне показал его старый служитель, когда я принял на себя лазарет. Я думал, что дверь в него опечатана.
— Однако вы ошиблись. Она не была опечатана. Значит, об этом вас спрашивал приор Мортимус?
— Да, — произнес он напряженно. — Мне казалось, вы одобряете намерения главного правителя сделать нашу жизнь еще более трудной и невыносимой.
Повисла напряженная пауза. Я выждал некоторое время, прежде чем ответить:
— Будьте осторожны, брат, когда вздумаете говорить нечто подобное в присутствии свидетелей.
— Да. Нынешний мир полон поразительных вещей. Если сказанные слова не придутся королю Англии по душе, за это он может вздернуть человека на виселице. — Брат Гай пытался взять себя в руки. — Прошу меня простить. Однако, господин Шардлейк, что бы мы с вами вчера ни говорили в ученой беседе относительно наших перспектив, каждый человек в нашем монастыре ныне пребывает под гнетом тревоги и страха. Единственное мое желание — обрести былой мир и спокойствие. Этого хочет каждый из нас.
— Боюсь, вы не совсем правы, брат. Не все разделяют вашу точку зрения. Поскольку кто-то все же пробрался по этому коридору на кухню, чтобы убить господина Синглтона. Из этого следует, что преступнику не нужен был ключ от кухни, которая, насколько я теперь понимаю, служила идеальным местом для убийства. Ибо тот, кто замыслил встречу с Синглтоном, мог беспрепятственно подобраться к своей будущей жертве, засесть в засаде и убить ее, захватив врасплох.
— В ту роковую ночь мы с Элис безотрывно ухаживали за братом Джеймсом. Никто не мог пройти мимо нас незамеченным.
Я взял у него свечу и посветил ему в лицо.
— Но это могли сделать вы, брат.
— Клянусь священной кровью моего Господа, я этого не делал, — горячо заверил меня он. — Я врач. Мой долг — стараться сохранить людям жизнь, но никак не отнимать ее у них.
— Кто еще знал о потайном ходе? Вы сказали, что о нем упоминал приор. Когда?
— Он поднял этот вопрос на собрании братии. — Брат Гай прикрыл лоб рукой. — На нем присутствовали, помимо меня и приора Мортимуса, аббат, брат Эдвиг и брат Габриель. А также брат Джуд, тот, который раздавал милостыню нищим. И брат Хью. Приор Мортимус, как обычно, упирал на то, что следует ужесточить порядок в монастыре. Потом упомянул о том, что слыхал о старой монашеской камере, находящейся где-то возле лазарета. Мне вообще показалось, что он говорит об этом не вполне серьезно, а как будто полушутя.
— Кто еще в монастыре мог о ней знать?
— Новообращенным монахам для острастки напоминали, что старая темница спрятана в окрестностях монастыря. Однако вряд ли кто-нибудь из них знал ее точное местоположение. Я сам начисто забыл о ней, пока вы не напомнили мне в день своего приезда. Если помните, я ответил вам, что, по моим предположениям, она должна быть на замке.