— Вы ведь работали помощницей аптекаря, да, Элис?
— Да. Он многому научил меня. Но после его смерти мне пришлось вернуться домой.
— Однако дом вы тоже утратили.
У губ Элис залегла горькая складка.
— Да, — проронила она. — Вскоре после смерти матушки истек срок аренды. Землевладелец приказал снести наш дом и отдал землю под пастбища.
— Искренне вам сочувствую. Повсеместное превращение земель в пастбища стало настоящим бедствием для страны. Лорд Кромвель намерен разрешить эту проблему в самом скором времени.
Элис удивленно взглянула на меня.
— Вы его знаете? Самого лорда Кромвеля?
— Да, — кивнул я. — Вот уже много лет я служу лорду Кромвелю на различных поприщах.
Элис вперила в меня долгий изучающий взгляд, затем внезапно опустила глаза и замерла, сложив руки на коленях. Руки ее несколько огрубели от тяжелой работы, но сохраняли изящную форму.
— Вы поступили работать в монастырь после смерти матери? — прервал я молчание.
Элис вскинула голову.
— Да. Я хочу, чтобы вы знали, сэр: брат Гай очень добрый человек. Надеюсь, вы не будете думать о нем плохо, основываясь лишь на его необычной наружности. Увы, некоторые именно так и поступают.
— Я не из их числа. Тот, кто по роду своей службы занимается расследованиями, не должен довольствоваться лишь впечатлениями, — покачал я головой. — Хотя, признаюсь, впервые увидев брата Гая, я пришел… в некоторое недоумение.
Элис улыбнулась, обнажив белоснежные ровные зубы.
— Я тоже, сэр. Точнее говоря, я попросту испугалась. Мне показалось, что он похож на ожившую деревянную статую. Прошло несколько недель, прежде чем я привыкла к его странному обличью и оценила его по достоинству. Брат Гай очень многому научил меня.
— Возможно, настанет день, когда вам пригодятся полученные здесь знания. В Лондоне многие женщины служат в аптеках. Но в большинстве своем это вдовы. А вы, несомненно, в скором времени выйдете замуж.
— Возможно, — пожала плечами Элис.
— Марк рассказал мне, что ваш жених погиб в результате несчастного случая. Мне очень жаль.
— Да, он погиб, — медленно проговорила девушка. Взгляд ее вновь стал настороженным и отстраненным. — Я вижу, господин Поэр немало рассказал вам обо мне.
— Да, конечно. Вы же понимаете, мы с ним должны как можно больше узнать обо всех обитателях монастыря.
Я улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка вышла ласковой и ободряющей.
Элис встала и медленно подошла к окну. Когда она обернулась, я понял, что за несколько мгновений девушка приняла какое-то важное решение.
— Сэр, если я открою вам кое-какие сведения, вы никому не скажете, от кого их получили? Я не хочу потерять работу и…
— Я все понимаю, Элис. Вы можете на меня положиться.
— Помощники брата Эдвига сказали, что принесли все расчетные книги, которые вы требовали.
— Да, именно об этом я их просил.
— Но они принесли не все книги, сэр. Среди книг нет той, что эмиссар Синглтон просматривал накануне своей смерти.
— Но как вы сумели это определить, Элис? Вы ведь не открывали ни одну из этих книг?
— Все книги, которые они принесли, в коричневых переплетах. А та, что просматривал эмиссар Синглтон, была в синем.
— Вот как? Но откуда вам это известно?
— Вы будете держать в тайне то, что я вам расскажу? — спросила девушка после недолгого раздумья.
— Обещаю, Элис, что никому не обмолвлюсь ни словом, — заверил я. — Вы можете полностью мне доверять.
— В день накануне убийства эмиссара Синглтона я ходила в город, делала кое-какие покупки, — глубоко вздохнув, сообщила девушка. — На обратном пути я заметила в дверях казначейства эмиссара Синглтона и молодого помощника казначея, брата Ателстана.
— Брата Ателстана?
— Да, именно его. Эмиссар держал в руках толстую расчетную книгу в синем переплете и кричал на брата Ателстана. Заметив меня, он не счел нужным понизить голос. В конце концов, я всего лишь служанка, — добавила она с грустной улыбкой.
— И что же он кричал?
— Что-то о том, что брат Эдвиг нарочно спрятал в ящик стола, рассчитывая, что он, эмиссар, до нее не доберется. Брат Ателстан что-то бормотал в свое оправдание, говорил, что никто не имеет права заходить в кабинет казначея, когда тот отсутствует. На это эмиссар заявил, что в качестве королевского посланника он имеет право заходить куда угодно и эта книга позволяет увидеть финансовые дела монастыря в новом свете.
— И что на это ответил брат Ателстан?
— Ничего. Он был очень испуган и походил на побитую собаку. Эмиссар Синглтон сказал, что собирается внимательно изучить книгу, и зашагал прочь. Я помню, лицо его буквально светилось торжеством. Брат Ателстан стоял на пороге, глядя ему в спину. Затем он заметил меня, смерил злобным взглядом и зашел в дом, захлопнув за собой дверь.
— И больше вы ничего не слышали об этой книге?
— Нет, сэр. Дело было уже под вечер. Вскоре я отправилась спать, а на следующее утро узнала, что эмиссар убит.
— Благодарю вас, Элис, — с чувством произнес я. — То, что вы сообщили, возможно, чрезвычайно важно. — Я помолчал, внимательно разглядывая свою собеседницу. — Кстати, господин Поэр сообщил мне, что вы… подвергались домогательствам со стороны приора.
Краска залила щеки девушки.
— Когда я только что поступила сюда, он пытался воспользоваться моим одиночеством и беззащитностью. Но все это осталось в прошлом.
— Я очень ценю вашу прямоту и откровенность, Элис. Прошу вас, если вспомните еще какие-нибудь факты или обстоятельства, которые могут способствовать моему расследованию, без промедления сообщите их мне. Если вам потребуются покровительство и защита я к вашим услугам. Я непременно отыщу пропавшую книгу, но можете не сомневаться, ни словом не упомяну о том, что о ней мне рассказали вы.
— Вы очень добры, сэр. С вашего разрешения, я вас оставлю. Я должна помочь брату Гаю.
— При вскрытии? Не слишком подходящая работа для девушки.
— Это входит в мои обязанности, — пожала плечами Элис. — За свою жизнь я достаточно насмотрелась на мертвецов. Моя матушка частенько обмывала и убирала покойников.
— Могу лишь позавидовать вашей крепости и выдержке, Элис.
— Да, жизнь закалила меня, — с неожиданной горечью сказала она. — Служанке лучше забыть о нежностях.
— Я совсем не это имел в виду, — попытался оправдаться я и, протестующим жестом вскинув руку, едва не опрокинул стоявшую на столе чашку.
Элис, сделав стремительное движение, успела подхватить ее, прежде чем хоть капля настоя пролилась на стол.