— Ко мне явился какой-то человек и стал что-то бормотать о том, что здесь напали на женщину.
— Входи, Гай. — Я с облегчением выдохнул. — Ты пришел как раз вовремя, а то бы случилось новое кровопролитие.
Гай сразу же занялся Тамазин. У нее были порезы на лице, сломан зуб и одно ребро. Гай заявил, что ей не придется выходить на улицу по крайней мере неделю, но опасности нет, а зуб, к счастью, сломался не передний, а задний. Гай пообещал прислать к ней зубного лекаря, чтобы тот удалил остатки сломанного зуба.
Пока Гай делал Тамазин примочки с какими-то успокаивающими снадобьями, Барак сказал:
— Я принесу из Олд-Бардж кое-какие вещи. Вы действительно готовы на некоторое время поселить Тамазин у себя, сэр?
— Непременно.
Я проводил помощника в прихожую, ухватил за руку и свирепо зашептал:
— Если ты не успокоишь ее, не признаешь свою часть вины в том, что в ваших отношениях наступил разлад, ты ее потеряешь!
Барак стряхнул мою руку и зло уставился на меня.
— В отношениях с женой я как-нибудь сам разберусь! — огрызнулся он. — Что вы можете понимать в супружеской жизни?
— Достаточно, чтобы видеть, что Тамазин — настоящее сокровище.
— Я сумею защитить ее, — сказал он. — А нам с вами лучше задуматься о том, как поскорее изловить этого человека. Он либо один из наших знакомых и потому знал, что мы будем на болотах, и выяснил, где мы живем, либо…
— Либо что?
— Либо в нем действительно поселился дьявол.
Барак развернулся, открыл дверь и вышел.
В тот вечер все мы легли спать за полночь. Когда Гай уходил, я проводил его и уже на пороге шепотом рассказал о деле Стродира.
— Так я и думал, — сказал он.
Тамазин я отвел к себе домой. Барак принес из Олд-Бардж кое-какие вещи, и я устроил Тамазин в той же комнате, где она жила, когда ухаживала за мной во время болезни в прошлом году. Моя домоправительница ужаснулась, увидев ее лицо. Когда жена Барака устроилась на втором этаже, Джоан отвела меня в сторону и прошептала:
— Бедная девочка!
— Да-да, — ответил я. — Простите, что снова втягиваю вас в разные неприятности.
Я рассказал ей, что на Тамазин напал человек, которого мы разыскиваем, и что я послал привратника к Харснету за охраной.
— Тамазин и мастер Джек почти не разговаривают друг с другом. Как же так? После того, что с ней произошло…
— Я знаю, Джоан. Между ними встала ее обида и гордость Джека. Мы должны попытаться как-то помирить их.
— Но как же можно вмешиваться в отношения между супругами, сэр?
— Если этого не сделать, они скоро перестанут быть супругами.
Джоан выглядела испуганной, усталой и внезапно постаревшей. Я вспомнил, что давно собирался нанять для нее помощницу по дому, но так и не сделал этого. Я положил руку на ее плечо.
— Все будет хорошо, — сказал я с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.
Взгляд, которым Барак наградил меня, спустившись этим утром к завтраку, красноречивее любых слов давал понять, что обсуждений его супружеской жизни он больше не потерпит. Тамазин страдала от боли во всем теле и поэтому осталась лежать в кровати.
Харснет откликнулся на мое послание с удивительной быстротой. Едва рассвело, от него пришел человек, мускулистый мужчина лет тридцати с угловатым лицом и цепким взглядом. Он сообщил мне, что его зовут Филипп Орр, что он — один из вестминстерских констеблей и согласился присмотреть за домом из уважения к коронеру, человеку, по его словам, хорошему и богобоязненному.
«Еще один праведник», — подумал я, хотя и был благодарен Харснету за то, что тот так быстро предоставил нам охрану.
С Орром коронер прислал письмо. Он писал, что желает срочно допросить настоятеля Вестминстерского собора Бенсона относительно бывшего лекаря и двух его помощников. Харснет просил меня и Барака сопровождать его и сообщал, что будет ждать у ворот аббатства в половине девятого утра. В письме также содержалось напоминание об утреннем заседании суда прошений в Вестминстерском дворце, где я должен присутствовать. Я был благодарен коронеру, что он не забыл и об этом.
— Он действует весьма расторопно, — сказал я Бараку, когда мы направлялись к Темзе, чтобы найти лодку.
Погода была теплой, но моросило, и ветер швырял нам в лицо пригоршни мелкого дождя.
— Лорд Кромвель всегда был хорошим воспитателем, — откликнулся Барак.
— Харснет — религиозный радикалист. Надеюсь, это не повлияет отрицательно на его профессиональные навыки.
— А мне он показался весьма умным, — ответил Барак.
Я промолчал, чувствуя, что мой помощник сейчас готов превратить любой разговор в перепалку.
Мы снова проделали путь от причала Уайтхолла до Вестминстера. Капать стало сильнее, и я порадовался, что догадался уложить документы в кожаную сумку, которую нес Барак. Вместо того чтобы повернуть, как обычно, налево, во двор Нового дворца, мы прошли мимо сторожки у ворот бывшей аббатской тюрьмы и оказались на Сивинг-лейн. Дождь прекратился, по небу бежали небольшие безобидные облачка, а их тени играли в догонялки, бегая друг за другом по земле.
Улицы Вестминстера бурлили от людей. Хорошо одетые парламентарии спешили к началу утренних заседаний, а нищие и уличные торговцы вовсю осаждали их. Некоторые члены парламента, жившие в Лондоне достаточно долго, уже научились отгонять эту назойливую публику высокомерным взмахом руки, но остальные еще не овладели этим искусством. Мужчину в красивой красной накидке и шапочке, вышитой самоцветами, торговцы окружили плотным кольцом, не давая пройти. Он, видимо, совершил ошибку, вступив в спор с кем-то из них, и они налетели, как стая скворцов на упавшую булочку.
— Нет, мне ничего этого не нужно! — жалобно восклицал он.
Кто-то потянул бедолагу за рукав, он вышел из себя и перешел на крик:
— Нет, нет и нет! Убирайтесь, дьявол вас забери, и уберите от меня свою дрянь!
Кто-то из коробейников тряс у него перед носом грошовым медным ожерельем.
Барак засмеялся.
— Вот ведь дурак деревенский! Они сожрут его заживо.
Внезапно перед моим лицом промелькнул длинный нож, и я инстинктивно отскочил назад. Это был торговец скобяным товаром. На шее у него висела связка ножей.
— Осторожней! — рявкнул я.
— Прекрасные стальные ножи, сэр! Самые лучшие!
Я оттолкнул его плечом, и мы двинулись дальше. Харснет уже ждал нас у старинных ворот. На нем была мантия юриста с приколотым в районе сердца королевским гербом, выдавленным на металле. Сцепив руки за спиной, он смотрел на Сивинг-лейн. Когда мы приблизились, коронер приветственно кивнул. Я сразу же принялся благодарить его за то, что он прислал ко мне Орра.