Эллен все еще спала, и ее сон показался Саре таким крепким, что ей захотелось убедиться, что маленькая грудь все еще поднимается и опускается под стеганым одеялом. Эллен оставалась такой же молчаливой, как и прежде, но иногда у Сары возникало ощущение, что к сестре постепенно возвращается ее былая лукавая дерзость. Эллен по-прежнему не любила школу, но теперь проводила гораздо больше времени с миссис Веспер, а не болталась по улицам в одиночестве. И то, что она так крепко спит, не могло не радовать Сару, хотя иногда Эллен снились плохие сны, которые она не могла вспомнить, когда просыпалась. «А может, это тоже к лучшему», — думала Сара.
Эллен почти совсем не было видно — лишь несколько прядей светлых волос торчали из-под одеяла, которым она укрылась с головой. Одеяло это подарила девочке миссис Веспер — она сама украсила его симпатичными узорами. Экономка посетила их подвал только однажды — Сара пыталась ей помешать, но миссис Веспер бывала иногда очень упрямой, — после чего подарила им новое одеяло, новые башмаки и зимнюю одежду. Кроме того, она старалась следить, чтобы девочки хотя бы дважды в неделю ели горячую пищу, и постоянно повторяла, что они должны переселиться в дом в Кенсингтоне, когда там закончится ремонт. Сара видела, что миссис Веспер с удовольствием поселила бы их в доме на улице Ватерлоо, но не хотела, чтобы ей делали одолжение. И все же две эти трапезы позволяли им лучше питаться и в остальные дни, и этой зимой брюки Сары уже не казались такими свободными.
Письмо от Лили было самым лучшим подарком миссис Веспер. Она торжественно вручила его Саре, когда они пришли в дом на улице Ватерлоо. Сара взяла в руки толстый коричневый конверт, на котором каллиграфическим почерком было написано: «Мисс Саре О'Рейли». Бумага немного измялась, но от нее исходил знакомый запах. Только через минуту Сара вспомнила, откуда он ей известен: так пахли бусы, которые Викрам подарил Эллен.
Сара уже трижды прочитала письмо Лили. Март подходил к концу, а письмо было датировано серединой января, значит, оно шло более двух месяцев. Из чего следовало, что Саре нужно немедленно написать ответ, но и в этом случае, если погода будет плохой, миссис Коречная не успеет получить ее письмо до отъезда. И все же стоило попытаться. Конечно, она могла послать сообщение телеграфом из редакции, но это будет совсем не то, что настоящее письмо. Главная проблема состояла в том, что Сара не могла найти нужных слов. Мысль о том, что кто-то, даже миссис Коречная, будет читать то, что она написала, всякий раз ей мешала. Получались лишь глупые, жеманные предложения вроде:
«Дорогая Лили Коречная!
Без вас Лондон стал совсем другим, а зима была ужасно холодной».
«Дорогая Лили Коречная!
Мне понравилось описание дворца махараджи, и я бы хотела увидеть ручного тигра».
«Дорогая Лили Коречная!
Это самое первое письмо, которое я когда-либо писала».
Сара вспомнила, что сказала Лили, когда они ехали в экипаже во время первой поездки в Кенсингтон; она записывает разные вещи, чтобы освободить свой разум. Но сейчас Саре казалось, что письма — это совсем другое. Кроме того что они должны быть написаны аккуратным, разборчивым почерком, в них нужно поведать о том, что лежит у тебя на сердце. Сара решила, что сегодня вечером она прочитает письмо Лили еще раз. В некотором смысле оно было странным, и Саре требовалось немного подумать, прежде чем сочинить ответ. Она стала размышлять о том, что Лили написала о них с Эллен. Лили просила, чтобы Сара прислушалась к советам миссис Веспер относительно их с Эллен будущего. Сара привыкла, что может рассчитывать только на себя, но если уж быть честной до конца, то будет очень хорошо, если кто-то станет помогать ей.
Сара уже начала думать о своем будущем, о том, какие истории она могла бы написать, если бы стала получать пенни за строку. Она могла бы попросить Эллен поболтать с самыми необычными людьми. И тогда все могли бы делать что-то полезное. Эллен умела понравиться разным людям. Однажды они шли по Чип-стрит, и Эллен зашла в мастерскую к портному и попросила тесьмы, чтобы завязать ботинок. Вскоре она вышла оттуда с шерстяной шалью на плечах и яблоком в руках — добрый портной решил, что ее одежонка не спасает девочку от холода. Если бы какой-то уличный мальчишка с набережной попытался повторить такой фокус, он близко познакомился бы с сапогом портного.
Масло в лампе почти закончилось, Сара взяла новый лист бумаги и окунула перо в красивую китайскую чернильницу. Пока лампа продолжала гореть, она успела скопировать колонку новостей. В Рамсгейте произошел несчастный случай, повлекший гибель человека. Лошадь понесла, и почтовая карета, которой управлял мистер Келли из Сэндвича, налетела на извозчичью пролетку и перевернулась. Миссис Келли получила такие серьезные ранения, что умерла через несколько минут. Сара просмотрела колонку новостей, стараясь отыскать что-нибудь не столь ужасное для переписывания, и ее внимание привлекла следующая заметка: «Школа искусств, литературы и науки в Хрустальном дворце [31] , созданная для предоставления высококачественного образования женщинам, начинает свой одиннадцатый учебный год. Дополнительные преимущества вызвали немалый интерес, что привело к увеличению посещаемости…»
Сара отложила перо и закрыла глаза. На мгновение она представила себе, как ходит в такую школу. О чем еще можно мечтать?
Когда Сара открыла глаза, Эллен сидела в уголке кровати и смотрела на сестру.
— Ты выглядишь счастливой, Сара.
— О чем ты, Элли?
— Ну, когда ты об этом думаешь. Это что-то приятное?
Сара пожала плачами:
— Да, я представила себе, как хожу в школу в Хрустальном дворце.
На лице Эллен отразился ужас.
— Школа не может быть во дворце! Школы — это жуткие места, а дворцы — нет.
Сара не стала отвечать на последнее замечание.
— Может, принесешь горячий чайник и мы выпьем чаю?
По личику Эллен пробежала тень, словно она вспомнила о чем-то неприятном.
— А это больно, когда тебя вешают, Сара?
Хотя прошло уже несколько месяцев, Эллен не переставала думать о Холи-Джо. В воскресенье перед казнью миссис Веспер спросила Эллен, куда она намерена пойти на следующий день, и Эллен сказала, что хотела бы посидеть в саду старого дома в Кенсингтоне. Сара облегченно вздохнула, она боялась, что Эллен выберет Роупмейкерс-Филдс, а это место находилось неподалеку от Олд-Бейли и тюрьмы Ньюгейт. Даже если они отправятся в Кенсингтон, то окажутся не так уж далеко от места казни, поскольку балконы и крыши зданий на расстоянии в милю от тюрьмы будут заполнены зрителями. Эллен лишь посмотрела в окно и ничего не сказала.
Миссис Веспер не бывала прежде в старом доме, и, пока Сара помогала Эллен искать цветок клевера с четырьмя лепестками, экономка обошла дом, заглядывая в пыльные окна и качая головой. Она вернулась в сопровождении джентльмена в превосходном костюме и цилиндре. У него был зонтик с бронзовым набалдашником, а в руке он держал большой кожаный бумажник. Сара не слышала, о чем они говорили, но джентльмен указывал на крышу и стены здания своим зонтиком.