— Да. Вы очень хорошо информированы. — Увидев, что Джерард продолжает хмуриться, Сара начала злиться. — Я гораздо более смелый человек, чем может показаться по моему внешнему виду, сэр, и это путешествие очень много для меня значит.

Как только Сара произнесла последние слова, она почувствовала себя глупо. Однако ей надоело, что ее постоянно считают неспособной к серьезным делам из-за ее принадлежности к слабому полу. Сара понимала, что ее направленный на Джерарда гнев ничем не обоснован и что он вызван ее собственными дурными предчувствиями. В результате понимающая улыбка детектива вызвала у нее не только раздражение, но и благодарность.

— Вы совершенно правы, мисс О'Рейли. Говорят, вы испытываете неприязнь к моему полу.

— Вы об этом слышали, сэр?

— Вероятно, вы знаете, что вас считают «синим чулком» и либералкой? Однако я верю, что такие женщины, как миссис Бодишон, должны быть рады, что вы их поддерживаете, поскольку давно пришло время признать: большинство мужчин прискорбно несправедливы по отношению к женщинам!

Они оба рассмеялись, и между ними завязалась живая беседа. Сара не знала о том, какая у нее сложилась репутация, хотя ей не стоило удивляться. Ее заметки — строго говоря, репортажи для колонки столичных новостей, — всегда были написаны с сочувствием к доведенным до нищеты женщинам, ставшим на путь проституции и преступлений, и ее не раз узнавали на улицах, когда она разгуливала в брюках и курила сигары. Ее прежние манеры до сих пор были ей ближе, чем перешагивание через лужи с приподниманием юбки и необходимость следить за своими выражениями.

Перед тем как Сара покинула кабинет Джерарда, он вытащил из письменного стола небольшой коричневый бумажный пакет и вручил его Саре — ее третий подарок за последние дни. Она сняла оберточную бумагу и обнаружила в нем красивую записную книжку маленького формата с тисненой обложкой.

— Я собирался отправить ее вам с посыльным, но вы сами ко мне зашли. Я подумал, что эта вещь может вам пригодиться, такой «синий чулок» и либералка, как вы, найдет что сюда записать, вы ведь наверняка не ограничиваетесь репортажами о столичных новостях.

Сара открыла книжечку, не в силах сдержать улыбки. На первой страничке Джерард аккуратным почерком написал стихотворение Шарлотты Бронте:

Когда побыть одному тебе выпадает,

И целый час спокойствия грядет,

И Вечер безмятежное лицо склоняет

Над Днем прекрасным, что вот-вот уснет [32] …

Сара поняла, что это всего лишь часть стихотворения, и твердо решила найти и прочитать его до конца еще до отъезда из Лондона. Она никак не ожидала, что получит подарок от детектива-инспектора, и это привело ее в смущение, хотя сам джентльмен вел себя так, словно ничего особенного не произошло.

Перед тем как они расстались на ступеньках полицейского участка, он спросил, сильно понизив голос, не собирается ли она задать несколько «не вполне корректных вопросов», когда посетит дворец махараджи в Уттар-Прадеше. Он не стал говорить о своих подозрениях относительно мистера Говинды — Джерард считал, что индус рассказал полиции не все, что он знал о девяти бриллиантах. Сара заверила Джерарда, что обязательно так и поступит, и обещала навестить его после возвращения с Востока. Пока Сара шагала обратно знакомым маршрутом вдоль набережной, ей пришло в голову, что молодой детектив-инспектор все еще полон решимости раскрыть тайну.

В порту Сара заметила знакомую фигурку на расшатанном причале. Эллен покачивала ногами в чулках, явно поджидая сестру. Сара совсем не удивилась, поскольку Эллен каким-то непостижимым образом всегда знала, где она находится. Эллен превратилась в хорошенькую, хотя и несколько неряшливую девушку пятнадцати лет, которая умудрялась выглядеть растрепанной и неаккуратной даже в чистом платье и шали. Она по-прежнему оставалась миниатюрной, и ей вполне можно было дать года на две меньше, хотя она немало выиграла от образования, которое получила с большой неохотой. Эллен не интересовали вещи, которые обычно занимали девочек ее возраста. Она с большим удовольствием играла бы с мальчишками-газетчиками, вместо того чтобы сидеть в гостиной и вышивать или читать книгу.

— Привет, Сара! — Маленькое личико засветилось от радости, как только она увидела сестру, но Сара поняла, что Эллен встревожена. — У тебя ведь уже есть билет? Ты действительно поплывешь в Индию?

— Да. Но ты не беспокойся, Элли, я очень скоро вернусь. Пожалуйста, не волнуйся, ты только меня огорчишь.

По выражению лица Эллен Сара догадалась, что сестра собирается просить ее не уплывать в Индию, но девочка поняла, что это бесполезно. Поэтому она сняла с шеи бусы из сандалового дерева, с которыми не расставалась, и торжественно протянула Саре.

— Ты должна обещать, что будешь их носить не снимая. Для защиты.

— Хорошо, я обещаю, — сказала Сара, когда Эллен помогла ей застегнуть бусы.

При подходе к пирсу Темпл Сара заметила, что Эллен часто оглядывается через плечо на ящики, бочки и корзины, стоящие у самой воды.

— В чем дело, Элли? Ты вся дрожишь?

Эллен вздрогнула, но улыбнулась Саре и покачала головой:

— Нет, ничего. Я только подумала… нет, ничего.

Они зашагали дальше, но теперь это почувствовала и Сара: неприятное, хотя и неотчетливое ощущение, что за ними следят. Быть может, все дело в том, что они вспомнили прошлое из-за ее приближающегося отъезда в Индию, путешествия по следам Лили. Возможно, именно по этой причине ее вдруг посетило так хорошо знакомое ей предчувствие опасности, тесно связанное с мрачными днями прошлого.

Глава 27

Мое жилище бедно и убого,

Ни безделушки, ни цветы его не украшают.

Но все серебро мира мне принадлежит,

Все ароматы для меня благоухают.

Адела Флоренс Кори.

Перевод Б. Жужунавы

Палуба «Рани» стала самым подходящим местом, чтобы продолжить чтение писем Лили из Индии. На коленях у Сары лежала красивая шкатулка, которую подарила ей миссис Бодишон, и девушка положила ладони на гладкое дерево, провела пальцами по изящной инкрустации из слоновой кости, но взгляд ее был устремлен в бесконечные просторы океана. Когда море становилось темно-фиолетовым и блестящим, у Сары появлялись странные мысли; в те минуты, когда поверхность воды напоминала тускло сияющую серую сталь, все внутри у Сары холодело от незримой угрозы. Стоило ей подумать, как ничтожен любой, даже самый большой корабль — кусок дрейфующего дерева на огромных водных пространствах, — как ее охватывал страх. Однако сегодня вода дарила умиротворение и покой.

Сара провела в море уже несколько недель и успела прочитать описание морского путешествия Лили. Она осторожно открыла крышку шкатулки и вынула листок пергаментной бумаги. Вся корреспонденция из Бенареса казалась одним большим письмом, разделенным на несколько частей, как и письмо, написанное на корабле. Саре вдруг показалось, что Лили сидит рядом с ней.