К тому же дождик отлично подходит под ее настроение.
После того как Мисти, Девин и Гарри вчера уехали, Кэт весь вечер провела у бабушки в больнице и даже поужинала там же. Ведь теперь ей не к кому было спешить домой. Так что если бы она смогла придумать подходящую причину, то вполне могла бы остаться там и на ночь. Но бабушка начала расспрашивать, все ли у нее в порядке, так что Кэт заверила ее, что все просто замечательно, и ушла.
А потом к ней вдруг постучался мокрый Янис.
Отлично, только этого ей сейчас не хватало.
— Чего тебе?
Но он не ответил и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь. Так, еще лучше.
— Янис, я сейчас как-то не в настроении ни с кем общаться.
Но он явно не собирался никуда уходить, так что, наверное, стоило предложить ему снять куртку, пока он не намочил весь ковер.
— А Милош уже уехал?
— Да, он хотел с тобой попрощаться, но тебя не было дома.
Янис посмотрел на нее с каким-то непонятным выражением, а потом расстегнул куртку и вытащил пушистого кролика.
— Гарри оставил, — пояснил он.
Так, это последняя капля.
Ее чаша одиночества переполнилась окончательно.
Кэт схватила мягкого кролика и прижала к груди. Гарри случайно его забыл, ведь он ему нравился, он радостно жевал его и целовал в нос. Вот только Кэт прекрасно понимала, что этот кролик не имел для малыша никакого особого значения.
А для нее имел.
Она специально купила Гарри кролика, чтобы у него осталось хоть что-то на память о ней. Пусть Адам и говорил, что Гарри все равно ее забудет, да она и сама понимала, что он еще слишком мал, но все равно…
— Только не плачь, — попросил Янис.
— А я и не собираюсь, — возразила Кэт, но слезы уже текли по щекам.
— Это всего лишь кролик!
— Я знаю.
— Кэт, все будет хорошо, мы отправим ему кролика по почте.
— Дело не в кролике, дело в семье. — Она так надеялась, что если у Гарри останется кролик, то Мисти расскажет малышу, что этого кролика ему подарила тетушка Кэт. И так она как бы станет частью их семьи. — Не важно.
Кэт начала вытирать слезы, но Янис вдруг остановил ее и крепко обнял.
— Ян…
— Ш-ш-ш, — прошептал Янис и поцеловал ее.
Любому терпению есть предел. Не всякое желание можно подавить. И, увидев, как Кэт расплакалась из-за плюшевого кролика, Янис просто не мог больше сдерживаться.
Да и не хотел.
И не хотел ничего другого, кроме того, что у него и так сейчас было. Он держит Кэт в своих руках, и больше ему ничего не нужно от жизни.
Янис глубоко втянул в себя ее аромат, а потом принялся целовать соленые от слез щеки.
Но пришел он сюда не за этим. Да в общем-то и не из-за кролика.
Он пришел, чтобы по-дружески объяснить Кэт, что она не любит Адама Лэндри.
И что теперь?
А теперь действия говорят красноречивее любых слов. Ведь со словами можно спорить.
А с поцелуями она даже и не пыталась спорить, а лишь еще крепче прижималась к нему и подставляла лицо под поцелуи.
Сначала это были лишь легкие нежные прикосновения, но потом, когда Янис добрался до ее губ, они стали обжигающе горячими.
Губы Кэт приоткрылись, ее пульс участился, а забытый плюшевый кролик упал на пол, пока она расстегивала на Янисе рубашку.
Он целых три года пытался забыть, как много она для него значила, но теперь, когда ее кожа прикасалась к его телу, на него нахлынули воспоминания, лишь еще больше воспламеняя его желание.
Теперь уже не имело значения, зачем он сюда пришел.
Больше ничего не имело значения, кроме Кэт.
Янис попытался сбросить мокрую куртку, но она прилипла к телу. А он и не заметил, как она промокла, хотя это и неудивительно, ведь он несколько часов бродил под дождем, пытаясь найти нужные слова, чтобы убедить ее в том, что она совершает ошибку.
Но теперь слова ему не понадобятся, если, конечно, ему удастся избавиться от мокрой куртки.
— Давай я, — прошептала Кэт, стягивая с него куртку и отбрасывая ее в сторону. А потом ее влажные прохладные руки прикоснулись к его разгоряченному телу. Неповторимое ощущение, вот только этого ему уже мало.
— Кэт…
— Сюда.
И они, не переставая обниматься и целоваться, добрались до спальни, а потом он легонько толкнул Кэт так, что она повалилась на кровать. Больше всего на свете ему сейчас хотелось повалиться на нее сверху, срывая с себя одежду, ни на секунду не отрываясь друг от друга. Но мокрые джинсы таким порывам мало способствуют. Но наконец они все-таки избавились от одежды, и их тела прильнули друг к другу. Какая же у нее гладкая кожа!
Работая над мебелью, он часами полировал древесину, чтобы добиться такой гладкости, но ему ни разу даже близко не удалось приблизиться к такому совершенству. А теперь она лежала перед ним на боку, и Янис провел рукой по ее бедру. А потом перевернул Кэт на спину и, раздвинув ей ноги, опустился перед ней на колени, неторопливо провел рукой снизу вверх по ее бедру, сладко мучая одновременно и себя и ее.
Кэт беспокойно заерзала, глядя на него из-под ресниц и слегка высунув язык. Янис добрался до ее самого сокровенного места, игриво погладил Кэт, а потом ввел в нее пальцы, заставив ее широко распахнуть глаза. А потом убрал руку, а потом снова погрузился в нее, но уже чуть глубже. Погладил, приласкал.
Кэт приоткрыла губы и слегка приподняла бедра, как бы приглашая его.
И Янису стоило большого труда удержаться и продолжить дразнить ее, а не сразу же на нее наброситься.
Но когда он снова начал поглаживать ноги Кэт, она сама потянулась к нему, лишь слегка проведя рукой по его напрягшейся плоти, заставив его крепко стиснуть зубы и напрячь все мышцы, чтобы сразу же не кончить.
— Кэт, — прошептал он, хватая ее за руку.
— Значит, тебе можно, а мне — нет? — спросила она, легонько пощекотав его ладонь пальцами.
Черт, он уже возбуждается даже от такого простого прикосновения.
Янис улыбнулся и вошел в нее.
И на какое-то мгновение они неподвижно замерли.
— И что? — вдруг спросила она, слегка заерзав под ним.
Янис рассмеялся. В этом вся Кэт — такая смешная и желанная.
— Просто задумался.
Хотя на самом деле он ни о чем не думал, а просто наслаждался моментом, наслаждался тем, что наконец-то чувствовал, как их тела сливаются в единое целое. А потом, задвигавшись, стал наслаждаться еще больше.
Кэт задвигалась вместе с ним, подхватывая его ритм и задавая свой собственный. Они смотрели друг другу прямо в глаза, их сердца бешено бились, они все ускоряли движение. А потом Янис почувствовал, как ее тело напряглось, и она впилась ногтями ему в спину. Сжав зубы, он вонзился в нее еще раз, и кончил прямо в нее.