Тем временем сотни спартанских гоплитов уже забрались на лестницы и перелезали через бастионы во всех направлениях. Защитникам не удавалось сдерживать прорыв. Караса, сражающегося рядом, атаковала группа легких пехотинцев, которые уже были на бастионе.
Он пронзил мечом одного из них; захватчик упал, свешиваясь головой через парапет, из его тела торчал стальной клинок. Оставаясь без оружия, Карас схватил другого нападавшего, высоко поднял и швырнул на его товарищей, продолжавших подниматься по приставной лестнице, сбрасывая всех вниз в одну бесформенную кучу.
Великан повернулся и увидел Клейдемоса наверху восточной башни. Он держал на руках Антинею, на груди которой выступили пятна крови. На него нападала группа спартанцев с обнаженными мечами.
Карас ужаснулся, когда увидел его: словно вернулся царь Аристодем, восстав из мертвых, держа на руках свою дочь, принесенную в жертву, которую был готов поглотить Гадес.
Он сделал глубокий вдох и взревел, заглушая шум боя и крики раненых. Он прокричал «Спасайте царя!», кидаясь вперед, хватая копье у павшего воина, лежавшего в проходе для часовых.
Осторожно положив на землю Антинею, Клейдемос быстро отреагировал на призыв. Он повернулся, оглядываясь вокруг и вытаскивая меч: он был окружен со всех сторон.
Преодолев все препятствия на своем пути, Карас подоспел вовремя, чтобы разрушить кольцо окружения. Один из врагов пошел на него, но Карас бросил в него свое копье. Копье пронзило щит и кирасу воина и вонзилось ему в грудь; великан поднял нападавшего на копье и бросил в остальных, которые попятились в испуге.
Клейдемос сражался рядом с ним, размахивая мечом; противник был выброшен через парапет.
При виде этого бойцы-илоты пришли в себя, собрались с духом и восстановили контроль над бастионом, отгоняя врага и отталкивая приставные лестницы, забрасывая остающихся внизу градом камней и дротиков, бросая вниз балки, оторванные от парапета.
Клейдемос поднял Антинею и отнес ее в безопасное место внутри укрытия, где женщины занимались ранеными.
Спартанцы выслали посланцев с просьбой перемирия, чтобы забрать тела погибших. Просьба была удовлетворена, рабы с носилками медленно поднялись за стены Ифомы, чтобы забрать трупы павших воинов, по возможности стараясь составить воедино тела, раздробленные камнями и искалеченные.
Царь Архидам, стоя на входе в свой лагерь, наблюдал печальную процессию носильщиков, возвращающуюся в лагерь с трупами своих гоплитов. Он смотрел на них, на каждого по очереди, кулаки и челюсти его были плотно сжаты.
Когда они все прошли мимо, он поднял голову в сторону города. Садящееся солнце окрасило склоны гор в красный, темно-красный цвет, цвет крови его воинов.
Антинея долго боролась со смертью. После того, как из плеча вытащили стрелу, у нее началась сильная лихорадка, она горела как в огне. Клейдомос проводил долгие часы около ее постели каждую ночь, возвращаясь со стен, гладя ее по горячему лбу и умоляя богов спасти ее.
О ребенке заботилась кормилица, женщина, у которой родился мертвый ребенок, но у нее оказалось достаточно молока, чтобы кормить сына Антинеи.
Старейшины города построили скромное святилище на развалинах древнего храма Зевса Ифомского, где они возносили богу молитвы за здоровье своего вождя и выздоровление его супруги.
В конце концов, их молитвы были услышаны, Антинея начала медленно поправляться. Но все равно ее жизнь наполнялась страданиями всякий раз, когда она видела, как Клейдемос надевает доспехи и берет в руки меч.
Вместе с зимой пришли дожди и холода, а также установилось временное перемирие, когда сократилось число военных операций. Спартанцы ограничили свои усилия и держали в долине лишь небольшое по численности подразделение, что позволяло жителям Ифомы пополнять свои продовольственные припасы.
Обычно они уходили по ночам, несколько человек за один раз, со своими вьючными животными, нагружая на них пшеницу в ближайших городах мессенян.
В деревнях они также могли узнавать новости о том, что происходит в округе и на остальной части Пелопоннеса. Таким образом, Клейдемос узнал, что Спарта находится в сложных отношениях с соседствующими государствами, особенно с аргивами, которые всегда были ей враждебны, и с аркадцами, которые не могли смириться с гегемонией спартанцев. Поэтому у него появилась надежда на то, что Ифома еще долго сможет сопротивляться.
С приближением весны его сын начал ходить и лепетать первые слова…
Клейдемос размышлял о том, что может случиться, если Спарта решит бросить все свои силы на штурм Ифомы. Когда до Совета дошли слухи, что старейшины и эфоры решили положить конец переговорам с Мессенией раз и навсегда, Клейдемос был вынужден отправить малыша Аристодема и Антинею в безопасное место.
Клейдемос попросил Караса увезти его жену, сына и стареющую мать подальше от Ифомы, в какое-нибудь безопасное место в Аркадии или Арголиде, куда он мог бы добраться сам или откуда их можно было вызвать обратно после того, как он завоюет свободу своему народу.
Карас решил, что лучше всего сделать это до начала весенней военной кампании.
Однажды ночью Клейдемос сообщил Антинее о своих намерениях.
— Послушай меня, — сказал он. — Стало известно, что Спарта решила закончить войну, что, по их мнению, может означать только одно: разрушение Ифомы и уничтожение или порабощение нашего народа. Я принял решение. Я хочу, чтобы ты была подальше отсюда, вместе с нашим ребенком и моей матерью. Карас готов отправить вас в тайное место в Аркадии, где вы будете в безопасности в семье хороших людей, которых он очень хорошо знает. Я остаюсь здесь защищать город. Если нам удастся выстоять или победить спартанцев, то мы, наконец, обретем свободу. И тогда ты вернешься ко мне или я приеду за тобой.
Антинея залилась слезами.
— Неужели это та удача, которую ты желаешь мне? Ты плачешь, словно я уже умер.
Антинея повернулась к нему и крепко обняла.
— Пожалуйста, не отправляй меня! Умоляю тебя, не отсылай меня отсюда. Я умру от тоски без тебя, не зная, что происходит с тобой. Уверена, что не смогу перенести это!
— Ты должна выжить, — ответил Клейдемос, осторожно освобождаясь из ее объятий. — Подумай о нашем сыне: ты нужна ему.
Антинея была безутешна.
— Ты не уцелеешь! Спартанцы не остановятся, пока не разрушат город до основания, сравняв его с землей. Я хочу умереть с тобой, с моим сыном, и если боги пожелают, то и с моим народом.
— Нет, Антинея, ты не понимаешь, что говоришь. Сейчас я уже принял решение, и ты должна выполнить его. Ты отправишься в первую ночь новолуния вместе с Карасом. Я заставляю тебя уехать, чтобы оградить тебя от серьезной опасности. Но ситуация не безнадежна. Следующую военную кампанию будет возглавлять царь Плистарх. Он сын Леонида. Я попрошу встречи с ним, чтобы переговорить. Возможно, мы сможем избежать напрасного кровопролития. Даже Спарта не может безответственно подвергать опасности жизнь своих воинов. Многие из них погибли при землетрясении, еще больше пали на этой войне.