Завтра, то есть уже сегодня, его ждали рыбачья зорька и заветное прикормленное местечко в тростниках на берегу Светеня.
Настенная кукушка со скрипом прокуковала полночь, и на веранде стало отчетливо тихо, только уныло звенели комары и цыпленок пробовал клевать из блюдца размокший сухарь.
– Да вот еще! – внезапно обрадовался Избранник. Вот ведь как бывает, самое главное едва не запамятовал! – Я ведь, собственно, за этим к вам и пришел. Скажите, Макар, что вы в приманку для карасей кладете? И ведь как хитро все придумано и рассчитано – просто рыбье помешательство какое-то!
– Приманка и впрямь безотказная, – оживился дед, – он туда сигаретной бумаги подсыпал. Это ведь только сказки, что у курящих не клюет, у нашей рыбы такой жор нападет, что только держись!
– Говорят, что сигаретную бумагу героином пропитывают, чтобы, так сказать, на крючок плотнее посадить, – добавил Макар. – Но иногда зло может и добру послужить. Используя этот наркотик, я решил организовать рыбью почту. Размочил сухари и толченых сигарет в них подсыпал. Эту кашу в печи подсушил, а после с глиной смешал и этим «тестом» обмазал пустую чекушку. Получилось что-то вроде плавучего «батискафа» с грузиком. Я ведь ваш график полгода изучал, опыты проводил с подводными течениями, ну думаю, если бутылку сразу забросить, караси не справятся. Две ночи назад до вашего прилета я ее на хлебном плотике с маленьким моторчиком с другого берега озера запустил, хлеб размок, бутылка с глиной на дно пошла и вас, в аккурат, дождалась.
– Стучат, – внезапно насторожился Избранник, – кто бы это…
– Может, Маруся? Хры-Хры… вернулась?
Макар заливисто всхрапнул и, вздрогнув всем телом, проснулся. В незанавешенные окна бил яркий солнечный свет, и как солнечные зайцы бегали по столу желтые пушистые цыплята. Изба ветеринара отличалась от прочих тем, что в ней был сооружен инкубатор, откуда появлялась на свет куриная беспризорщина. На столе стояла початая бутыль «Президентской» и дымили еще теплые оладьи. На печи мерно посапывал дед. Макар удивился: приснилось ему, что ли, это ночное свидание без галстуков?
Он вскочил и с удивлением осмотрел себя, даже спал он в эту ночь почему-то одетый. Поправив треники, он мельком заглянул в рябое облупленное зеркало, покрытое мушиной сыпью, взъерошил рыжую шевелюру, потрогал кудрявые, немного запавшие щеки и крикнул:
– Входите, не заперто!
На пороге стоял высокий, может быть даже слишком высокий, милиционер.
– Здравствуйте, я ваш новый участковый, – произнес он немного в нос, точно подул в гнусавую дудочку.
Макар рассеянно взглянул в новехонькое удостоверение – четкие каллиграфические буквы не складывались в слова, а фиолетовые штемпели расплывались перед глазами. Запомнилась только странная фамилия новенького – Цмок.
– А старого-то куда дели? – машинально спросил Пупорезов.
– Съели. – Милиционер обнажил мелкие, но с выдающимися резцами зубы.
То ли от сизо-голубой рубашки, то ли от плохого пищеварения его лицо казалось зеленовато-серым, каким-то мертвецким.
– Завтракаете? – приветливо поинтересовался он у Макара, оглядывая веранду, стол с початой литровкой, с пушистыми цыплятами и блюдечком оладий.
Закончив осмотр, участковый раскрыл портфель и вынул оттуда пустую бутылку с остатками глины и пластиковую папку с подмокшей запиской. На Макара повеяло болотной сыростью и неотвратимой тяжестью вещественного доказательства.
– Как же вы это так, Макар Васильевич? – мягко укорил он оробевшего ветеринара. – Депеши всякие посылаете первым лицам страны? Хорошо, что у нас нынче демократия, в прежние времена вас за подобную самодеятельность, знаете, куда упекли бы!
Макар знал.
– Ну да ладно, учитывая вашу отменную характеристику и отзывы соседей, на первый раз мы вас прощаем.
– Кто это мы? – спросил Макар, разглядывая странные эмблемы на пуговицах участкового, где вместо привычного герба с орлиными клювами извивались две змеиные головы, как на кадуцее античного бога Меркурия.
– Мы – представители местной власти.
Макар некоторое время тупо смотрел на латунных гадов, пытаясь совместить образ местной власти с двуглавым пресмыкающимся.
– Вот ведь как оно повернулось, – неопределенно промямлил он.
Тем временем участковый умильно оглядел стол.
– Угощайтесь, – пробормотал Макар, подвигая блюдечко с оладьями. – Вот джем земляничный летошнего сбора, сестрица варила.
Лицо участкового заметно потеплело.
– С удовольствием, я сегодня не завтракал, – признался он, осторожно присаживаясь к столу, точно боялся помять китель.
Дело, кажется, шло на поправку. Радуясь переменам в голосе участкового, Макар торопливо нарезал чернушки, открыл банку частика в томате и неуверенно, точно к уснувшей гадюке, потянулся к бутылке «Президентской». Но Цмок опередил его: плотоядно ухмыляясь, он схватил со стола резвого цыпленка с едва проклюнувшимися перьями на крылышках и проглотил…
Макар остолбенел.
– Дракон! – вывел он одними губами. – Пожиратель душ!
Лицо участкового внезапно задрожало, и под ним проступило другое, узкое, зверообразное, покрытое пятнистой чешуей.
Перед Макаром сидел один из ненашей, коварный и безжалостный чужак. Макар застонал от бессильной ненависти. Его отчаянный шаг, письмо Главному Управленцу Страны, – все было наивной и губительной ошибкой, словно он вздумал жаловаться Сатане на самоуправство его мелких дьяволосов.
Проглотив живой золотистый комок и справившись с волной животного удовольствия, дракон оправил китель и вновь вошел в привычный облик.
– Вообще-то я к вам с обыском, – негромко рыгнув, заметил Цмок, он вытер губы рукавом кителя и сделал вид, что ищет ордер. – Вы вот тут пишете, что у вас живет некий Ленин. Почему жилец до сих пор не зарегистрирован?
Макар не отвечал, он рассеянно смотрел в окно. Удобство Макарова жилья заключалось в том, что, сидя на кровати, можно было глядеть на улицу и огород.
Между укропных грядок, выпятив грудь гогольком, быстро и даже стремительно шел Ленин. Заложив пальцы обеих рук за отвороты жилетки, он по привычке о чем-то напряженно думал. Босой пяткой он наступил в куриный помет и потешно затряс ногой.
– Бегите, Владимир Ильич! – успел крикнуть Макар.
Ленин вздрогнул, замер и уже в следующее мгновение сиганул в высокие кусты рядом с дощатым нужником.
Макар схватил со стола початую бутылку и изо всей силы ударил ею по голове участкового. Он метил в темя и, кажется, не ошибся, эта точка – ахиллесова пята у высших позвоночных – место, где соединяются черепные кости. Дракон захрипел, зашатался и завалился набок в судорожном припадке. Через секунду тело его пошло зловонными бурыми пузырями, потом зашипело, как сало на сковородке, и стало понемногу исчезать в воздухе, оставляя по себе едкий запах сероводорода. Вдыхать субстат призраков для непривычного человека смертельно опасно. Макар задрожал всем телом и рухнул головой на стол.