— Гэрет, — предостерегающим тоном проговорил он, — ты испытываешь мое терпение.
Гэрет улыбнулся:
— Мастер Тэлбот поссорился с лордом Морганом.
— Из-за чего?
— Не из-за чего. Просто лорд Морган рассердился, что тот сует свой нос куда не следует.
— Что еще происходило?
— Ничего. Я слышал, как Тэлбот, то есть мастер Тэлбот, упоминал о седлах. Наверное, он собирался уезжать. И еще кое-что.
— Что именно?
— Он упоминал имя Уотердун.
— Может быть, Уотертон?
— Да, пожалуй. Я слышал это имя и от лорда Моргана, и от мастера Тэлбота.
— Еще что-нибудь?
Гэрет огляделся, лукаво водя глазами по сторонам.
— Нет, — ответил он. — Это все, что знает Гэрет. А теперь — почему бы не заплатить Гэрету обещанные денежки?
Корбетт высыпал ему оставшиеся монеты и повернулся уходить. Он услышал шаги на лестнице, которая вела к парапету, и поспешно отошел подальше от Гэрета, но Оуэн уже взбежал по ступенькам и, расставив ноги, встал на пути Корбетта. Облаченный в черное Оуэн походил на гладкую, лоснящуюся ворону. Он уставился блестящими глазами на Корбетта, а затем перевел взгляд дальше, туда, где в ужасе скорчился Гэрет.
— Итак, — проговорил своим певучим голосом валлиец, — англичане побеседовали, а теперь мастер Корбетт торопится уйти. Что ж, — он отступил в сторону и отвесил насмешливый поклон, изящным взмахом пропуская Корбетта к лестнице. Чиновник с жалостью взглянул на беднягу Гэрета, сжавшегося в комок, будто перепуганный кролик, но он ничего не мог поделать. Стиснув рукоять кинжала под плащом, Корбетт негодующе взглянул на Оуэна и прошел мимо него, чувствуя, как пересыхает в горле и как от страха начинает колотиться сердце. Он медленно спускался по ступеням, ожидая, что Оуэн вот-вот набросится на него, напрягая слух — не раздастся ли свист стали, не выскочит ли из ножен меч или кинжал.
Но ничего этого не случилось. Корбетт беспрепятственно спустился по лестнице, пересек двор замка и поднялся по ступеням в донжон. Оказавшись внутри, он закрыл дверь и прислонился к холодным серым камням, силясь прогнать ужас, от которого он весь покрылся потом, а внутренностей и ног почти не ощущал, словно их вдруг не стало. Корбетт делал мерные глубокие вдохи, пока сердце не прекратило бешено стучаться, а в конечности вновь не вернулось тепло.
Корбетту хотелось забиться в темный угол и замереть, но он понимал, что нужно собираться в путь. Он вздохнул и медленно пошел к своей комнате. Оставив дверь приоткрытой, он поспешно уложил седельные вьюки, тщательно запрятав кошельки, приказы и тайные меморандумы. Он порылся на дне самого большого дорожного сундука, нащупал и выудил то, что искал. Все это время он напряженно вслушивался в тишину, ожидая малейшего шороха с лестницы у себя за спиной. Вдруг он заслышал мягкую поступь и обернулся, в душе моля, чтобы это оказался не Ранульф. Он поправил потник, переброшенный через руку, и воззрился на дверь. Она отворилась, и в комнату, точно сама смерть, проскользнул Оуэн. В руке у него был меч, и Корбетт разглядел брызги крови на его лезвии и кончике.
— Похоже, ты ожидал моего прихода, англичанин?
— Я ждал тебя, Оуэн. — Корбетт поглядел на меч. — Что с Гэретом?
— А-а. — Оуэн невозмутимо улыбнулся. — Гэрет мертв. Я всегда догадывался, что он только притворяется безумцем. Я много раз говорил об этом лорду Моргану, но, как тебе известно, у него доброе сердце — как и у его племянницы Мэв!
— Как и у его племянницы Мэв, — передразнил его Корбетт и, к своему удовольствию, отметил, что Оуэн побагровел от гнева. — А вы, мастер валлиец, — продолжил он, — что привело вас сюда?
— Я пришел убить тебя, англичанин!
— За что?
— Во-первых, ты — англичанин. Во-вторых, ты — прислужник английского короля. В-третьих, ты — шпион. И наконец, в-четвертых, я хочу тебя убить!
— Почему — потому что Мэв меня любит? — поддел его Корбетт.
Оуэн сердито запрокинул голову, насмешливо фыркнув, и Корбетт решил, что пора. Он отбросил потник, дернул крючок маленького арбалета, и зазубренная стрела полетела в грудь Оуэну, в тот миг опускавшему голову, и вонзилась ему прямо под сердце, заставив откинуться на приоткрытую дверь. Оуэн испустил стон и, рухнув на пол, удивленно посмотрел на Корбетта. Вокруг стрелы, глубоко засевшей в его груди, уже расползалось большое темное пятно, а на полуоткрытых губах показалась кровавая пена.
— Почему? — прошептал он.
— Ты слишком болтлив, — ответил Корбетт, — как все убийцы.
Но Оуэн уже ничего не слышал — он стонал, кашлял кровью, а потом голова его безжизненно поникла, и он тихо умер. Корбетт перекрестился и ощупал шею Оуэна, остро чувствуя свою вину при соприкосновения с теплотой этого тела, но испытал облегчение, когда убедился, что сердце больше не бьется. Он вскочил на ноги и схватился за кинжал, когда дверь вдруг распахнулась и ударила мертвого Оуэна по лицу. Это была Мэв: она застыла с белым как мел лицом, раскрыв рот и еле сдерживая крик ужаса.
— Хьюго! — наконец воскликнула она. — Я видела, как Оуэн идет по двору с обнаженным мечом, я знала, что он идет… Я ожидала…
— Увидеть Оуэна живым, а меня — убитым? — перебил ее Корбетт.
Мэв кивнула, ее лицо по-прежнему оставалось белым от ужаса. Она взглянула на Оуэна:
— Он мертв?
Корбетт кивнул:
— Он заколол Гэрета, а потом явился сюда, чтобы убить меня.
— Почему?
— Что значит «почему»? — огрызнулся он, а потом устало опустился на кровать. — Мэв, — заговорил он медленно, — ты ведь сама догадываешься, зачем меня сюда послали. Мне известно, что твой дядя замышляет против короля. Пускай одумается! Филипп Французский лишь использует его в собственных целях. Оуэн знал, что я осведомитель короля, и ненавидел меня за это. А еще — за то, что я люблю тебя.
— Это правда? — Мэв переступила через тело Оуэна и приблизилась к Корбетту. — О, англичанин! — сказала она. — Я стою в собственном замке над трупом мужчины, который мог бы защитить меня от любой опасности в мире, — а я пренебрегла им ради англичанина, вдобавок шпиона, который заявляет, что любит меня. Так это правда? Ты в самом деле любишь меня?
Корбетт взял в свои руки ее белые, стиснутые пальцы, притянул девушку к себе и поцеловал.
— Всем сердцем, — проговорил он глухо и страстно. — Мэв, бежим со мною вместе! Прямо сейчас, бежим!
Она поцеловала его в лоб, погладила по щеке и провела пальцем вдоль морщин около губ.
— Не могу, — прошептала она, — но ты, — тут она встряхнулась, — ты должен бежать! Сейчас же! Нет! — Она запретила ему возражать, приложив ладонь к его губам. — Ты должен бежать, потому что дядя убьет тебя, в отместку за убийство Оуэна. Лошадей своих оставишь здесь, а сам уйдешь по морю. Я проведу тебя. — Она обвела взглядом комнату. Разыщи Ранульфа! — приказала она. — Немедленно!