– Откуда вы?
Старуха попыталась что-то сказать, но покачала головой, дыша прерывисто и хрипло. Амеротк приложил к ее губам купленную тыкву с водой. Она пила с жадностью, затем он налил немного воды себе на ладонь и смочил ее иссушенное солнцем лицо. Веки ее дрогнули, открывая глаза, помутневшие от катаракты, но еще способные видеть очертания Амеротка.
– Я умираю.
Амеротк сжал ее руку.
– Я могу отнести вас домой, – предложил он.
Она попыталась рассмеяться, но бессильно уронила голову на грудь. Он смочил ей затылок водой, и она, немного взбодрившись, подняла голову.
– Останьтесь, пожалуйста, – прошептала она. Останьтесь прочитать молитву.
Амеротк прошелся взглядом вглубь долины. Ему надо было идти. Он мог бы отнести эту женщину, но куда? Ее кожа уже холодела и становилась влажной, хрипы в горле звучали все отчетливее. Он еще раз дал ей напиться.
– Я останусь с вами.
– И вы закроете мне глаза и прочитаете молитву? Амеротк согласился и остался ждать, наблюдая, как постепенно удлинялись тени. Женщина теряла силы. Он давал ей воду и старался устроить поудобнее. Конец наступил быстро. Она закашлялась, выплюнув часть воды, тощее тело задрожало, и голова завалилась набок. Амеротк закрыл ей глаза, а затем стал молиться, повернувшись лицом к северу. Он просил у Амона-Ра особой милости, чтобы душа этой старой женщины получила разрешение обрести Покой среди просторов вечности. Он прикрыл ей лицо разорванной накидкой и потратил еще немного времени, заваливая тело старухи камнями. Ночь наступала, и горячий порыв ветра принес со стороны пустыни вой ее хищных обитателей: шакалов, львов и гиен.
Амеротк полагал, что потерял не менее часа, а потому скорым шагом углубился в долину. И чем дальше шел, тем сильнее чувствовал, как гнетущая тишина становится зловещей. Прилепившиеся к откосам скал кусты утесника казались людьми в капюшонах, которые притаились и готовы напасть в любую минуту. Холодало. На иссиня-черном небе засветилась мерцающая россыпь звезд. Тени вы тягивались поперек тропы и соединялись. Амеротку припомнились рассказы о том, что в этих местах полным-полно призраков. Где-то по близости находилась надежно спрятанная гробница фараона Тутмоса I. Придворный могильщик и архитектор Инени похвалялся, что глаз не видел, и ухо не слышало, и язык не мог рассказать, где погребен великий царь. Другими словами, мертвые молчат. Были перебиты сотни заключенных и пленников, трудившихся на строительстве гробницы. Может быть, души тех людей продолжали призраками бродить по Долине.
Тропа сворачивала направо. В дальнем конце долины, высоко на скалистом откосе, Амеротк рассмотрел вход в огромную пещеру: святилище богини Меретсегер. На фоне надвигающейся ночи вспыхнул сигнальный огонь. Приглядевшись, Амеротк заметил призывно машущую фигуру.
Судья заторопился и, обливаясь потом, стал взбираться по склону. Грубо вырубленные в скале ступени были покрыты сланцевой глиной с песком, осыпавшимися под ногами. Культ богини пришел в упадок, замененный пышностью храмовых ритуалов в Фивах. Амеротк посмотрел вверх, но вход в пещеру скрывала от глаз крутизна склона.
Наконец, он достиг вершины. А дальше на пути к пещере зияла бездна. Казалось, чья – то исполинская рука вырыла эту расщелину головокружительной глубины, рассекавшую скалу. Амеротк остановился, чтобы перевести дух, и огляделся. Огонь, который его манил, исчез, не было видно и человека, подававшего ему знаки. Над входом в пещеру резная статуя богини с пучком змей вместо волос смотрела прямо на него пустым взглядом раскосых глаз.
– Я здесь! – крикнул Амеротк. Ему послышался какой – то звук за спиной. – Я здесь, – повторил он, оглянувшись. – Это я, Амеротк, главный судья Зала Двух Истин!
Сверху из-за скал донеслось тявканье больших гиен. Держа наготове меч, Амеротк осторожно перешел через провал по деревянному мосту, состоявшему из нескольких уложенных рядом досок у самого входа в пещеру он заметил тонкий ручеек крови, вытекавший из темноты. Амеротк еще крепче сжал меч и вошел. В двух металлических плошках слабо горели масляные лампы. Костер был залит водой, которая погасила пламя и забрала тепло. Пещеру заполнял густой смрад, соединявший в себе зловонный запах крови и разложения. Рука Амеротка непроизвольно потянулась корту. Звук снаружи привлек его внимание. Он поспешил к выходу и с ужасом увидел, что моста больше не существовало: кто-то перетянул доски на противоположную сторону. У Амеротка вырвался крик отчаяния. Каким же он был самонадеянным и самодовольным, что даже не подумал о возможности ловушки! Амеротк вернулся к потушенному костру, прихватил лампу и двинулся в темную глубину пещеры.
Представшее пред ним жуткое зрелище сковало его ужасом. Старик жрец лежал с перерезанным горлом в луже крови, окружавшей его тощее тело. Разрез был настолько глубоким, что голова держалась на одних сухожилиях. За ним на полу распростерлись зловонные трупы двух бабуинов. Ветер выдувал тошнотворный запах, но только здесь, в глубине пещеры, Амеротк ощутил весь ужас ловушки, в которой оказался. Стены пещеры были покрыты начертанными кровью знаками. На полулежало каменное изваяние богини. Святилище подверглось осквернению.
Амеротк вернулся к выходу и облегченно прикрыл глаза. Пещера была вырублена на склоне утеса. Если он выйдет на выступ, то сможет взобраться на расположенную выше скалу и доберется до края долины. А дальше ему предстоит долгий и пыльный кружной путь в Фивы по кромке пустыни. Снаружи он принялся ощупью искать опору, куда можно было бы ставить ноги, и с благодарностью заметил узкую и ровную проторенную тропинку, что вела на склон скалы. Он поставил лампу, вложил в ножны меч и начал подъем. И вдруг тишину ночи разметал низкий звучный рык, и Амеротк, обдирая руки и колени, скатился обратно. Выше по тропе возникла темная масса, и во тьме ночи засветились желтые огоньки звериных глаз. В воздухе чувствовался гнилостный запах. Амеротк подавил испуг. Темное пятно хотя и пугало, но оставалось неподвижным. Снова раздалось низкое грозное рычанье, но теперь поддержанное другими голосами. Амеротк обнажил меч, и тень двинулась в его сторону. На фоне иссиня-черного неба он разглядел длинные уши, безобразную голову и гривастую шею громадной гиены, одной из тех, что рыщут в поисках поживы по краю пустыни. Амеротк шагнул назад. Страшилище колебалось. Обычно гиены не отваживались нападать на вооруженного человека. Но на этот раз стая вполне могла изменить своим правилам и напасть, привлеченная запахом крови и разлагающейся плоти. Они нападут, как только почувствуют его беспомощность. Амеротку случалось слышать рассказы купцов и торговцев, как их захватывали врасплох гиены, или истории о раненых, чьи раны стали приманкой для стаи гиен.
Темная фигура двинулась с места, припадая к земле. Это шел на разведку вожак. Амеротк принялся кричать что есть силы на разные голоса и одновременно колотил по скале бронзовым мечом. Угроза отдалилась. Амеротк отступил к пещере, где догорала масляная лампа. Обжигая пальцы, он схватил ее и попытался разжечь костер единственно верную защиту от опасности, грозившей снаружи. Но его отчаянные попытки поджечь отсыревшие хворостинки закончились ничем. Рычание раздалось снова. Он поднял голову. У входа в пещеру стоял зверь темной масти, похожий на волка. Даже при таком скудном свете Амеротк достаточно хорошо мог разглядеть этого демона, возникшего из мрака. Перед ним оказалась необычная гиена. Возможно, стаю возглавляла матерая самка. Ее большая грива вздыбилась, обрамляя пышным ожерельем безобразную голову. Ужасающий облик чудовищу придавала открытая пасть и пылавшие яростью глаза.