Для начала коронер поставил присутствующих в известность, что вместе с присяжными он побывал этим утром в морге, где осмотрел тело, а также на месте происшествия, то есть в новом доме настоятеля. В морге состоялось опознание тела секретарем-управляющим банка мистера Стоунекса – мистером Алфредом Уоттамом. Показания относительно причины смерти были взяты сегодня после полудня у доктора Карпентера, который, к сожалению, был вызван на срочную консультацию и потому выступит позднее, чем предусмотрено обычным порядком.
Первым был вызван для дачи показаний майор Антробус. Он уверенно встал на свидетельское место, опершись большими ладонями на деревянное ограждение.
– Что вы обнаружили по прибытии в дом, суперинтендент? – спросил коронер.
– Следы обыска, и мне сразу стало ясно, что совершено убийство с целью ограбления. Показания двоих джентльменов, приглашенных мистером Стоунексом на чай, убедили меня в том, что убийство произошло в промежутке с половины шестого до шести часов. Эти два свидетеля рассказали, что, покидая дом, они слышали, как к парадной двери явился официант Перкинс, которого покойный ожидал с пивом ровно в половине шестого. Поэтому я послал за Перкинсом двоих полицейских, и в тот же день, отвечая на мои вопросы, он утверждал, что ничего не знает о преступлении. Он сказал, что явился в дом, как обычно, в четыре часа, но – беспрецедентный случай – нашел в незапертых дверях записку с приглашением войти. Однако он, по его словам, исполнил свои обязанности привычным образом: поставил на стол обед, забрал грязную посуду, оставшуюся со вчерашнего дня, и ушел. Он полностью отрицал, что возвращался туда в половине шестого.
– Упоминал ли он, что покойный велел ему вернуться?
– Он это отрицал. Тем не менее позднее, вечером, нашелся свидетель, который видел его у парадной двери нового дома настоятеля ровно в половине шестого.
– Присутствует ли этот свидетель в зале?
– Да. Это мистер Эпплтон, директор соборной школы певчих.
– Вы предъявляли Перкинсу доказательство, что он лжет?
– Да, и он полностью поменял свою версию событий и признал, что возвращался туда в половине шестого.
– С пивом?
– Нет. По его словам, старый джентльмен оставил ему записку, где было сказано просто, чтобы он вернулся за дальнейшими указаниями. Тогда я отправился в дом Перкинса – дело близилось к полуночи – и нашел спрятанный в буфете пакет.
– Этот? – Коронер указал на пакет в коричневой бумаге, лежавший перед ним на столе.
– Да. Его вскрыли и обнаружили банкноты общим достоинством в двадцать фунтов. Деньги были испачканы кровью.
Со скамьи присяжных и из зала донеслись взволнованные возгласы; все вытянули шеи, чтобы разглядеть страшную улику.
– Как Перкинс объяснил эту находку?
– Он вновь поменял показания: днем, доставив старому джентльмену обед, он обнаружил на столе в общей комнате пакет, а рядом записку.
– Что же там было сказано? – спросил коронер с саркастической улыбкой.
Майор посмотрел в свой блокнот.
– Я точно записал его слова. Согласно его утверждению, в записке говорилось: «Я занят. Не беспокойте меня. На стол накройте, как обычно. Этот пакет для вас. Храните его у себя и никому не проболтайтесь. Если сегодня днем к вам придет кто-нибудь и потребует пакет – отдайте. Если никто не придет, верните пакет мне в половине шестого и получите вознаграждение».
– Что вы предприняли?
– Я задержал его и предъявил обвинение в убийстве.
– Если Перкинс удалился, не совершив убийства, возможно ли, что в оставшиеся полчаса его совершил кто-то другой?
– Исключается: покойный так боялся грабителей, что открывал дверь только в установленное время тем лицам, которых ожидал. Вот почему я могу утверждать с уверенностью, что он сам впустил в дом убийцу.
– Мог кто-нибудь завладеть ключами от дома?
– Нет, мистер Аттард. Ключи от двух дверей имелись в единственном экземпляре. Хозяин всегда носил их с собой на кольце.
– Найдено ли кольцо с ключами?
– Нет, хотя в данную минуту мой сержант тщательно обыскивает дом Перкинса: можно не сомневаться, что убийца забрал ключи с собой.
– Отчего вы так уверены?
– Оттого что обе двери – и выходящая на улицу, и задняя – были закрыты. Через которую из них он вышел – неизвестно, однако он ее запер за собой.
– Каково хладнокровие! Вероятно, он хотел, чтобы преступление как можно дольше не было обнаружено. Благодарю вас за свидетельские показания, майор Антробус.
Незадолго до того, как майор закончил давать показания, в зал влетел и уселся доктор Карпентер. Теперь он занял свидетельское место и показал, что был личным врачом мистера Стоунекса, и, прибыв в дом около семи, осмотрел тело. Позднее в тот же вечер он сделал полное посмертное исследование.
– И что, доктор Карпентер, вы установили относительно причины смерти? – спросил коронер.
– Я обнаружил перелом подъязычной кости и, соответственно, делаю заключение, что покойный был задушен.
В зале раздались вздохи изумления. Коронер произнес:
– Удары по голове и лицу не были причиной смерти?
– Нет, сэр. Они были нанесены, когда мистер Стоунекс уже был мертв.
– Вы в этом уверены?
– Без малейшего сомнения.
– Каким образом были причинены повреждения в области лица?
– Думаю, на голову накинули какой-то предмет одежды – собственно, поблизости было найдено пальто в пятнах крови, – и затем по лицу было нанесено несколько ударов топором, который также лежал возле трупа.
– Сколько было нанесено ударов?
– По моей оценке, семь или восемь. Они были очень сильные; имеются множественные переломы спинки носа, верхней челюсти, выбиты зубы, выкатились из орбит оба глаза.
– Убийца должен был испачкаться в крови?
– Человек, бивший топором по лицу, – осторожно отозвался доктор, – едва ли был забрызган кровью, так как жертва была уже мертва. Живое тело дало бы обильное кровотечение, мертвое – нет. Этот факт, а также отсутствие кровоподтеков дают мне основание утверждать, что смерть наступила ранее.
– Если убивать жертву уже не требовалось, зачем были нанесены эти удары?
– Могу только гадать. Избыточное насилие говорит обычно о том, что убийца приходится жертве родственником, возлюбленным или близким другом.
Это было очень интересное замечание. У мистера Стоунекса не было близких друзей, вряд ли имелась возлюбленная, так что я стал размышлять о его брате. Я не сомневался, что ключом к убийству является мотив, а у Перкинса таковой пока не просматривался – разве что он действовал необдуманно, повинуясь минутному побуждению. Слова доктора, а также тот факт, что при отсутствии завещания наследство доставалось ближайшему родственнику, указывали нужное направление поисков.