— И что схлопотал Ассиндер?
— Всего лишь хороший нагоняй, поскольку сэр Персевал относится к нему очень снисходительно из-за евонного дяди, прежнего управляющего. Но он живо переменил бы свое отношение, когда бы знал, что Ассиндер не просто обстряпывает свои делишки за чужой счет. Я много чего мог бы рассказать о нем, — сказал Боб, многозначительно подмигивая.
— Ну, коли на то пошло, — нахмурившись, заметил Уилл, — ты тоже помогал одурачить прежнюю гувернантку.
Боб лишь расхохотался в ответ.
— Ну да, мы здорово провели ее, я и мистер Дейвид. Я прикинулся посыльным с письмом от сэра Персевала и миледи, но то была ловушка для дураков, поскольку мистер Дейвид подбил одного своего друга настрочить писульку.
— Так именно той ночью она вошла в дом через конюшню? — хихикая, спросила одна из служанок.
— Ну да, поскольку из-за письма она отправилась в город вместе с мистером Дейвидом, вот почему ее и выгнали вон.
Все дружно рассмеялись.
В этот момент зазвонил колокольчик, призывающий меня в буфетную к старшей прислуге. Когда я вошел туда, мистер Такаберри говорил камердинеру сэра Персевала:
— Фамфред задел его за живое. Дело в том, что наши хозяева находятся в затруднительном положении, весьма затруднительном. Мистер Ассиндер сообщил мне печальные новости. Доход от сдачи в аренду хафемских земель неуклонно сокращался на протяжении многих лет и в последнее время резко упал из-за плохой погоды. Мистеру Ассиндеру приказывают выжимать из земли все больше и больше, и миледи, он говорит, не принимает во внимание глупость и нечестность сельских жителей. Он пытался сносить дома и выселять людей, чтобы снизить местные налоги в пользу бедных, но у него масса неприятностей с приходским советом и арендаторами. Он старается распоряжаться имением наилучшим образом, но это бедная местность. Дом находится в слишком плохом состоянии, чтобы господа могли жить там зимой.
Я вернулся в столовую ровно в тот момент, когда туда вошла одна из горничных.
— Боб, — сказала она, — я от гувернантки. Она велела передать, что мисс Хенни желает прогуляться по Парку.
— В первый день Рождества! — воскликнул Боб. — Она обойдется без прогулки, вот и все.
— Тогда будут неприятности, поскольку мисс Филлери сегодня ужасно не в духе, — предупредила горничная.
— Да мне-то какое дело? — пьяным голосом вскричал Боб, и остальные лакеи хором поддержали его — вероятно, не из самых благородных побуждений.
Несколькими минутами позже в столовую торопливо вошел Нед, несший дежурство у парадной двери.
— Боб, мисс Хенни ждет в холле, поскольку гувернантка велела ей спуститься. Так что собирайся и выходи к ней.
— И не подумаю, — заявил Боб.
— В таком случае, — раздраженно сказал Нед, — нам всем здорово достанется, коли никто к ней не выйдет.
— Я лично не пойду — и точка.
— Не зарывайся, Боб, — предостерег Нед. — Гувернантка задалась целью испортить тебе жизнь. Разве она не пожаловалась на тебя Ассиндеру на прошлой неделе?
— К черту Ассиндера! Он не посмеет меня тронуть!
— Что ты имеешь в виду? — спросил Уилл, когда Нед пошел прочь скорым шагом.
Боб ухмыльнулся с пьяным торжеством и, приложив палец к носу сбоку, многозначительно потряс головой.
— Позвольте мне пойти, мистер Боб, — сказал я.
Все остальные лакеи шумно выразили неодобрение, но Боб уставился на меня мутным взглядом и сказал:
— А что? Самое то. Посмотрим, как это понравится ее заносчивой светлости.
— Брось, Боб, — запротестовал Дэн. — Он же не может сопровождать мисс в таком наряде.
— Очень даже может, — упорствовал Боб. — В этом-то вся прелесть. Если кто подымет шум, так я здесь ни при чем, верно? Я же послал мальчишку. Разве этого недостаточно гувернантке в день Рождества?
— Ладно, — сказал Дэн, — пускай гнев обрушится на твою глупую голову. — Затем он повернулся ко мне. — Только не попадайся на глаза никому из господ или старшей прислуги.
— Малому нужен сюртук, — сказал Джем. Я ощутил прилив признательности, поскольку день стоял холодный, а теплого сюртука у меня, разумеется, не было. Но Джем добавил: — Тогда никто не заметит, что он без ливреи.
И вот, с шумными изъявлениями пьяной веселости, они отыскали для меня старый кучерский сюртук, хранившийся в чулане лакейской на всякий случай. Будучи на несколько размеров больше, чем мне нужно, он скрывал возмутительное зрелище, которое представлял мой костюм, но придавал мне довольно нелепый вид. Они нашли для меня бутоньерку, но ни один не доверил мне свой золотой жезл.
Таким образом наряженный, я поднялся наверх и вышел в главный холл, где, к великой своей радости, нашел Генриетту, терпеливо поджидавшую сопровождающего. Мы разыграли наши роли безупречно, под внимательным взором Неда, сидевшего в караульной будке подле двери.
— Прошу прощения, мисс Генриетта, — сказал я, — Эдвард прислал меня сопровождать вас в Парк.
Я услышал, как Нед коротко ахнул при таких моих словах.
— Почему он сам не пришел? — осведомилась Генриетта столь холодно, что на мгновение я решил, что ошибался, полагая, что она меня узнала.
— Боюсь, он нездоров, — ответил я.
— Хорошо, — промолвила она и, даже не взглянув на меня, направилась к выходу, бросив повелительный взор на Неда, который проворно вскочил с места и бросился открывать дверь.
Я вышел следом, взяв зонтик, который Нед сунул мне в руку, когда я проходил мимо, и мы спустились по ступенькам крыльца. Я довольно часто видел на улице лакеев, сопровождающих своих господ, и потому знал, что мне следует держаться на три шага позади Генриетты.
Мы прошли несколько ярдов по тротуару, а потом, не поворачивая головы, она сказала:
— Нам нельзя разговаривать, покуда мы не дойдем до Парка.
Значит, мне не показалось: она действительно узнала меня! Это была мука мученическая — идти рядом с ней и молчать, когда мне хотелось сказать столь многое.
Когда мы вошли в ворота Парка, Генриетта свернула в пустынную аллею. К счастью, поскольку был первый день Рождества и погода стояла холодная, да к тому же собирался дождь, в Парке было безлюдно, и на Роттен-роу не происходило блистательного парада модных экипажей, обычного в этот час. Легкий, но ледяной ветер шуршал голыми ветвями, лениво раскачивавшимися на фоне серого неба.
Генриетта немного сбавила шаг, а я чуть ускорил и подошел к ней ближе. Теперь она быстро обернулась, давая мне возможность мельком увидеть свое бледное лицо с темными глазами, и устремила на меня печальный и напряженный взгляд, прежде чем повернула голову обратно.
— Вы стали очень привлекательным молодым человеком, — сообщила она.