— Чет, все, чем я тут занимаюсь, ужасно глупо.
Малин, похоже, был шокирован тем, что она ему перечит, и на миг утратил дар речи.
— Ладно, — в конце концов сказал он, — просто будь осторожна. Несанкционированные глупости могут повлечь за собой много неприятностей.
— Постараюсь запомнить.
Жаль, что начальник не санкционировал ее действия. Джейни чувствовала, что могла бы с энтузиазмом погрузиться в то, что обнаружила, и не сомневалась, что нашла нечто крайне интригующее. Она решила связаться с семьями на свой страх и риск, надеясь, что даже простой разговор может подсказать стоящую идею. Как все хорошие врачи, практикующие или нет, она знала, что лучше всего начинать лечение со знакомства со всей историей пациента. И у нее возникло множество вопросов, ответ на которые нельзя было извлечь из полученных данных.
С учетом принятого решения визит к Абрахаму Прайвесу был вполне оправдан, хотя, может, и не в блестящих маленьких глазах Честера Малина, но… пусть и не мечтает удержать ее на привязи.
Добравшись до Мемориального госпиталя Джеймсона, она, как обычно, вошла туда через запасной вход, потому что нужно было прихватить результаты анализов тканей и, кроме того, оттуда до палаты Прайвеса было ближе всего. Внутри стояла суматоха, все бежали куда-то. По обеим сторонам ведущего в главное здание коридора тянулись одноместные палаты, каждая с потенциально герметически запирающейся дверью и непрозрачной занавеской, которую опускали в случае необходимости. Проходя по коридору, Джейни вертела головой из стороны в сторону; видела мальчиков в пневмокорсетах, стариков под капельницами, мужчину, похожего на строителя, с окровавленной повязкой на руке — обычный набор больных.
А потом она увидела копов в зеленых костюмах, которые держали…
Она остановилась. Это не обычный пациент, поняла она, заглянув в палату. Конечно, на пунктах первой помощи люди иногда бьются на полу в конвульсиях, однако присутствие биокопов придавало всему другую окраску.
Один из «зеленых» увидел ее и рывком опустил непрозрачную штору.
Затаив дыхание, она пробежала оставшуюся часть коридора и, только когда дверь лифта закрылась, снова задышала.
«Если это Доктор Сэм, палата будет закрыта до тех пор, пока ее не обдерут до каменного основания, — думала она, пока лифт нес ее вверх. — Господи, пожалуйста, пусть это будет что-то другое».
Выйдя из лифта на этаже Абрахама, она села в кресло в небольшом зале ожидания, глубоко подышала до тех пор, пока не успокоилась, и только после этого вошла в палату, серьезная и сосредоточенная.
Миссис Прайвес сидела точно на том же месте, что и в прошлый раз — в кресле рядом с постелью, — и разговаривала с сыном, по-прежнему никак не реагировавшим на ее слова. Увидев Джейни, она обрушила на нее град вопросов.
— Очень жаль, но пока мне нечего вам сказать, — ответила та. — Денег я еще не нашла, но не сдалась и продолжаю поиски. На это нужно время.
— Похоже, время нужно на все.
— Понимаю, как это тяжело для вас. — Джейни помолчала. — Что говорят врачи Абрахама?
— Что прямо сейчас для него мало что можно сделать. По крайней мере, пока не спадет опухоль.
— Скорее всего, так оно и есть. До тех пор нет смысла предпринимать что-либо. Опухоль — вот главный виновник его нынешнего состояния. Позвоночник просто стал слишком велик для того пространства, которое для него предназначено. Поэтому подход «подождем — увидим» сейчас самый разумный.
— В таком случае зачем вы здесь, — с горечью спросила женщина, — если пока ничего нельзя сделать?
— Я не сказала, что ничего нельзя сделать, просто прямо сейчас предпочтительнее не делать ничего. А я здесь потому, что хочу задать вам несколько вопросов. Конечно, исключительно на добровольной основе. Если пожелаете, можете указать мне на дверь.
— Нет, — устало ответила мать. — Я не буду указывать вам на дверь. Простите, что рявкнула на вас. В эти дни я на всех бросаюсь.
— Прекрасно вас понимаю. — Джейни в общих чертах обрисовала женщине картину обнаруженного, не упоминая, однако, о том, что удивительно большое количество жертв имеют сходные проблемы. И перешла к вопросам. — Из базы данных я выяснила, что вы живете в этом городе около пяти лет.
— У меня семья здесь неподалеку. И школьная система мне нравится. После смерти мужа мне не хотелось оставаться там, где мы тогда жили.
— И где это?
— Хай-Фолс, штат Нью-Йорк. Захолустный городок в долине реки Гудзон. Муж преподавал в колледже Вассара. Это совсем рядом — на другой стороне реки. Там было замечательно.
— Я знаю эти места, кое-где там и вправду очень хорошо. Абрахам родился, когда вы жили в этом городе?
— На самом деле он родился на Манхэттене. Мы переехали в Хай-Фолс, когда ему было около двух лет. — Женщина бросила взгляд на сына. — Помню, поначалу было трудновато; я привыкла, чтобы все было рядом, под рукой. Но потом начала лучше узнавать эти места и полюбила их. Привыкла никуда не торопиться. И детишек, с которыми мог играть Абрахам, там легко было найти. Со временем мне стало казаться, что это просто рай.
Джейни достала из кармана блокнот и написала на первой странице: «Хай-Фолс, штат Нью-Йорк».
— Когда вы жили там, возникали ли какие-нибудь необычные проблемы, связанные с внешней средой?
Миссис Прайвес сосредоточенно нахмурилась.
— Нет, ничего такого не припоминаю. Муж — вот он мог бы. Он постоянно читал газеты, больше, чем я, и всегда обращал внимание на такие вещи. Мне с детьми хватало хлопот, я не очень-то обращала внимание на то, что происходит вокруг.
— Но, может, что-то отложилось в сознании? Типа проблем с водой или загрязнением окружающей среды?
— Мы, конечно, пили бутылочную воду, но можно было этого и не делать. Воду там все время проверяли. Она была очень жесткая — помню, я добавляла какое-то средство во время стирки, чтобы машина не портилась, — но никакого загрязнения не было.
«Жесткая вода», записала Джейни, хотя сомневалась, что это имеет значение. Почти во всех штатах страны можно найти воду с высоким содержанием минералов. И она не делает кости хрупкими — скорее, наоборот, укрепляет их, предотвращая переломы.
— Еще я видела в истории болезни Абрахама, что он полностью иммунизирован. Были ли у него какие-то необычные болезни, которые не попали в базу данных?
— Ничего не припоминаю. Он всегда был такой здоровый, вот почему с этим так трудно смириться. — Миссис Прайвес снова бросила взгляд на сына. — И невероятно активный. Любил ходить пешком, плавать и… — Она на секунду замолчала, напрягая память. — Однажды Абрахам был в лагере и плавал в пруду, в котором оказались какие-то бактерии, связанные с бобрами, их обнаружили позже. Чтобы предотвратить желудочно-кишечную инфекцию в лагере, всем мальчикам сделали инъекцию антибиотика. Это я помню точно, потому что мне звонили и просили разрешения. Он терпеть не может уколы. Я даже хотела съездить туда — это рядом с границей штата, на нашей стороне.