– А каким соседом был мистер Дюран?
– В каком смысле?
– Ну, каким человеком он был? Вы можете назвать его симпатичным – если отвлечься от вашего конфликта?
Она наклонилась ко мне поближе.
– Вы хотите знать правду?
И она еще спрашивает?
– Да, конечно, пожалуйста, говорите.
Слова хлынули из нее фонтаном.
– Он был самый настоящий псих, если вас интересует мое мнение. Злобный псих, который ненавидит животных. Я никогда не видела его друзей, за исключением парочки молодых людей, которые изредка появлялись. И никаких подружек. – Она расправила плечи, словно ее кто-то оскорбил. – Мне это показалось довольно странным. В конце концов, внешне он был весьма привлекательным. Я не знаю, каким он стал сейчас. Но тогда казался мне красивым молодым человеком. Должно быть, он не нравился девушкам из-за своих неприятных манер.
– Что вы имеете в виду, когда называете его злобным?
– Он вел себя очень недружелюбно. Я всегда старалась быть с ним любезной, завести разговор. Наши балконы находились рядом, и я пыталась с ним беседовать, когда выходила подышать свежим воздухом. А Дюран вешал там белье.
Значит, всякий раз, когда Уил Дюран выходил на балкон развесить белье, Эдит Грандстром выскакивала с котом на руках и принималась разговаривать с ним своим визгливым, неприятным голосом. Такое могло вызвать раздражение у кого угодно. Но убить кошку? Это слишком.
– Расскажите мне, что произошло, когда вы обнаружили, что ваш кот – Фарфел – мертв.
Она тяжело вздохнула.
– О, это было ужасно. Я нашла его в подвале, возле моего шкафчика. У нас у всех стоят там запирающиеся шкафчики для хранения всяких вещей. Кота не было уже несколько дней, и я ужасно волновалась. А потом я спустилась вниз, и стоило мне включить свет, как я его увидела. Он висел передо мной.
– Висел? – Этого в отчете не было. – Как?
– Задние лапки были связаны бечевкой. – Голос мисс Грандстром задрожал, глаза заблестели. – Живот разрезан, а внутренности вывалились наружу.
Вот оно!
– Мне очень жаль, я вам сочувствую, это было ужасное зрелище.
– Да. – Ее голос стал совсем тихим. – С тех пор меня мучают кошмары.
– Но почему вы решили, что виноват Дюран?
– Он ненавидел меня и моих кошек, в особенности Фарфела.
Что ж, вполне логично. И место, где он поместил труп, несомненно, выбрано не случайно. Однако нет ни малейших доказательств, что это сделал Дюран.
– Вы его арестуете?
Я не нашла в себе сил, чтобы объяснить: с тех прошло тринадцать лет, и мы не можем выдвинуть против Дюрана обвинение.
– Пока у меня недостаточно оснований для ареста. Кроме того, ордер на арест выписывает прокурор, а не я. Но я намерена поговорить с ним.
Пандоре потребуется динамит, чтобы открыть крышку ящика, в котором прячется Уилбур Дюран. Человек из ниоткуда.
Я позвонила по телефону в его студии; почему-то оказалось, что он есть в телефонном справочнике. Не сомневаюсь, что кто-то за это заплатил.
– Сожалею, детектив, но мистера Дюрана нет в стране. Сейчас он работает над фильмом.
– Над каким фильмом?
– Боюсь, я ничего не могу вам сказать.
– В какой он стране?
– Я точно не знаю; он может находиться в нескольких местах.
– Когда вы ожидаете его возвращения?
– Мы не знаем.
– Ну, хотя бы примерно.
– Это зависит от того, насколько успешно будет продвигаться работа. Иногда возникают задержки, и сейчас я не могу сказать вам, когда он вернется. Однако я обязательно попрошу его вам позвонить, как только он появится, и вы сможете с ним договориться о встрече.
Впервые меня записали в связи с моим телефонным звонком. У меня не было никакой возможности узнать, где сейчас находится Дюран, поскольку наши граждане не должны предъявлять паспорт, когда они покидают страну; так что мне придется ждать его возвращения.
– Отдел детективов. Говорит Москал.
Я даже позавидовала его бостонскому акценту. В Лос-Анджелесе нет своего акцента, моя среднезападная гнусавость исчезла уже давно.
– Вас беспокоит детектив Лорейн Дунбар из Лос-Анджелеса, отдел «Преступления против детей». Я понимаю, что прошу слишком многого, но мне бы хотелось поговорить с детективом, который состоял на службе двадцать пять лет назад. Я занимаюсь делом об исчезновении группы детей. Подозреваемый живет в сейчас в Лос-Анджелесе, но прежде жил в Южном Бостоне. Мне хотелось бы узнать, не было ли у вас преступлений, сходных с теми, что расследую я. Возможно, кто-то из ваших детективов мог бы мне помочь.
– Я здесь старший детектив, но на этом участке работаю только пятнадцать лет. Не исключено, что вам сможет помочь кто-нибудь из ушедших в отставку.
Конечно, такой детектив мог бы что-то вспомнить, но у него нет доступа к старым делам.
– А вы случайно не знаете, кто самый старый из детективов, работающих сейчас?
– Да, я его знаю.
Последовала небольшая пауза, и я услышала негромкий смех.
– А вы не могли бы назвать его имя?
– Это я.
– Ах, вот оно как. Что ж, очень удачно.
– Не стану спорить.
– А сколько лет, если вы не против?..
– Двадцать шесть.
– Ничего себе, – удивленно пробормотала я. – И вы продолжаете работать?
– Вы очень догадливы.
Некоторые трудоголики никак не могут уйти на покой.
– Ну, тогда я хочу поговорить с вами.
– Конечно, если вам нужен умный ответ, вы можете попробовать найти кого-нибудь помоложе. Однако попытайтесь. – Я поняла, что он улыбается. – Постараюсь вам помочь.
– В Лос-Анджелесе пропала группа подростков, – начала я.
Мне пришлось потратить пять минут, чтобы рассказать главное, в том числе и о моей попытке войти в контакт с Уилбуром Дюраном, и все это время детектив из Бостона меня внимательно слушал.
– Он уехал из Бостона в Калифорнию, чтобы учиться в колледже, – закончила я свой рассказ.
Москал стал вслух сопоставлять даты. Затем на несколько секунд замолчал.
– Я помню дело об исчезнувшем мальчике – это произошло как раз в тот промежуток времени, который вы имеете в виду. Тело нашли через неделю. Однако убийцу так и не поймали.
Я почувствовала, как мой пульс ускорился.
– Значит, дело еще не закрыто?
– Формально, да. Но сейчас никто над ним не работает. У нас не хватает личного состава. О, нет, простите, человеческих ресурсов.