— Аккуратист еще тот, — продолжал я нахваливать Геннадия, будто мы не упокаивать вампира пришли, а я его Ольге для ремонта квартиры рекомендовал. — Никакого мусора никогда после работы не оставлял.
За моей спиной раздался сдавленный звук. Я обернулся.
Ольгу тошнило. Она привалилась к косяку двери, отворачиваясь от спальни, и ее рвало прямо на стену. Потом Ольга подняла на меня взгляд, вытерла рот ладонью. Сказала:
— Аккуратист… Да. Я поняла.
Мне совершенно не хотелось видеть то, что настолько не понравилось Ольге.
Но я все-таки пошел к двери в спальню. Ноги заранее стали ватные.
— Подожди, я отойду, — пробормотала Ольга, освобождая мне место.
Я заглянул в спальню. Несколько секунд осмысливал то, что вижу.
Ольга зря отходила. Я даже повернуться не успел, вытошнил обед прямо в спальню, через порог. Интересно, вот прощаться через порог — плохая примета, а блевать?
Гесер стоял у окна. Смотрел на одевающийся вечерними огнями город. Молчал. Только сложенные за спиной руки двигались — пальцы шевелились, будто сплетая какое-то особо хитрое заклинание.
Мы с Ольгой молчали. Можно подумать, тут есть наша вина…
Вошел Гарик. Замялся у дверей.
— Ну? — спросил Гесер, не оборачиваясь.
— Пятьдесят два, — сказал Гарик.
— Эксперты что говорят?
— Троих осмотрели. Повреждения у всех одинаковые. Горло прокушено, кровь выпита. Борис Игнатьевич, можно не продолжать здесь? Вонь такая стоит, заклинания не справляются… Да и вокруг дома уже… словно канализацию прорвало…
— Грузовик вызвали?
— Фургон.
— Хорошо, увозите, — сказал Гесер. — Куда-нибудь на пустырь, подальше от города, там пусть и осматривают.
— А потом?
— Потом… — задумчиво сказал Гесер. — Потом похороните.
— Не будем родственникам возвращать?
Гесер задумался. Неожиданно спросил меня:
— Антон, как ты считаешь?
— Не знаю, — честно ответил я. — Пропал без вести или погиб… Не знаю я, как оно лучше для родственников.
— Похороните, — велел Гесер. — Будет время — подумаем. Может, начнем потихоньку эксгумировать и отправлять родным. Для каждого свою легенду придумать… Документы у всех есть?
— У всех. Они там отдельно, стопочкой лежали. Аккуратно так…
Меня кольнуло это слово. Аккуратно.
Да, он всегда был аккуратен. Подстилал полиэтилен, когда сверлил дырки в стене. Потом тщательно вытирал за собой пол…
— Как мы могли не заметить? — с болью в голосе спросил Гесер. — Как прошляпили? У нас под носом вампир убил полсотни людей!
— Так они же… иногородние все. Из Таджикистана, Молдовы, Украины… — Гарик вздохнул. — Работяги. На заработки в Москву приехали. Никакой регистрации, конечно. Жили нелегально. У них такие места есть вдоль трассы, стоят там день-деньской, на работу нанимаются. А он же строитель, верно? Знал всех, и его знали. Приехал, сказал, что нужно пять человек на работу. Сам ведь еще и выбрал… скотина. Увез. Через неделю за новыми приехал…
— У людей что, такой бардак? — спросил Гесер. — До сих пор? Полсотни человек сгинуло, их никто не хватился?
— Никто, — вздохнул Гарик. — Мразь дохлая… он же их не сразу, наверное, убивал… одного убивал, другие своей очереди ждали — день, другой, третий… В этой же комнате. А он выпитых в два полиэтиленовых мешка, чтоб не воняли, и в угол… Там даже батареи отопительные отключены. Видно, зимой начал…
— Мне очень хочется кого-нибудь убить, — процедил Гесер. — Желательно вампира. Но сгодится любой Темный.
— Так попробуй меня. — Небрежно отодвинув с дороги Гарика, в гостиную семейства Саушкиных вошел Завулон. Зевнул, сел на диван.
— Ты не провоцируй, — тихо сказал Гесер, по-прежнему глядя в окно. — А то ведь я могу счесть это официальным вызовом на поединок.
В квартире повисла совсем уж мертвая тишина. Завулон прищурился, подобрался. Как обычно, он был в костюме, но без галстука. И я почему-то подумал, что черный костюм и белую рубашку он выбрал намеренно. В знак траура.
Мы с Ольгой ждали, глядя на двух старых Иных, от которых зависело все и вся на одной шестой части суши.
— Гесер, это же была фигура речи, — примиряюще сказал Завулон. Откинулся на спинку дивана. — Ты что, полагаешь, я был в курсе этого… этого беспредела?
— Не знаю, — отрезал Гесер. Но по голосу было понятно — знает он прекрасно, что в данном случае Завулон ни при чем.
— Ну так я тебе говорю, — все так же мирно сказал Завулон. — Я возмущен не меньше, а возможно, и больше, чем ты. И вся община московских вампиров возмущена и требует казни преступника.
Гесер фыркнул. А Завулон все-таки не удержался от шпильки:
— Ты же знаешь, они очень негативно относятся к подрыву кормовой базы…
— Я им покажу кормовую базу, — негромко и очень веско произнес Гесер. — Пять лет будут сидеть на консервированной крови.
— Думаешь, Инквизиция поддержит? — заинтересовался Завулон.
— Думаю, да. — Гесер наконец-то развернулся и посмотрел ему в глаза. — Думаю, да. И ты мое прошение поддержишь.
Игру в гляделки проиграл Темный. Завулон вздохнул, отвернулся, посмотрел на меня и развел руками: мол, что с ним поделать, а? Достал дорогую сигарету фривольного розового цвета, закурил. Произнес:
— Озвереют ведь совсем…
— Ничего. Ты проследишь, чтобы не озверели.
— Детки без этого взрослеть не станут, ты же знаешь. У них половое созревание только от свежей крови начинается.
Разумеется, Завулона судьба детей-вампиров ничуть не волновала. Ему хотелось поиздеваться над Гесером. В рамках возможного.
— Детям? Детям свежую кровь позволим, — сказал Гесер, подумав секунду. — Ни к чему нам тридцать… э… Антон?
— Тридцать два.
— Ни к чему нам тридцать два кровососущих недоросля. Свежую. Но донорскую! Выдачу лицензий закрываем на пять лет.
Завулон вздохнул и сказал: