Балтийский флот действительно имел почти неисчерпаемые запасы снарядов. Но только не на кораблях, как рассказывает Жуков, а на берегу.
— 3 -
Итак, Жуков приказал подтянуть корабли ближе к городу, и они ударили из шестнадцатидюймовых пушек...
16 дюймов — это 406 мм.
Писателям-героям Симонову и Карпову перед тем, как такое публиковать, следовало бы проверить, какие пушки стояли на советских кораблях. Так вот, товарищи герои, не было таких пушек на советских кораблях. О шестнадцатидюймовых пушках Жуков говорил во множественном числе. А так говорить нельзя. Ибо в Советском Союзе такая пушка существовала в единственном числе.
Пушка No 1 калибром 406-мм действительно участвовала в обороне Ленинграда. Была она экспериментальной. Находилась на полигоне в районе станции Ржевка. Ствол длиной 18,28 метра весил 109,4 тонны. Вес снаряда 1116,3 кг. Заряд 347 кг. Такая пушка разрабатывалась для нового поколения линейных кораблей типа «Советский Союз» и береговых батарей. Полное водоизмещение такого линкора 65 150 тонн. Каждый линкор нового типа должен был нести по три трехорудийных башни главного калибра. Каждая башня — почти две тысячи тонн. Если бы такие башни поставили на старые линкоры типа «Севастополь», то они утонули бы даже без боекомплекта.
Рассказы великого стратега про шестнадцатидюймовые пушки и сорок боекомплектов на кораблях — это нечто из серии про сорок бочек арестантов или про тридцать пять тысяч курьеров.
— 4 -
Если рассказам Жукова верить, то выходит, что наш полководец был еще и флотоводцем. Приказал адмиралам подтянуть корабли к городу, адмиралы послушали гения и потом ударили с кораблей из пушек. А не приказал бы им стратег, так и не ударили бы.
Между тем события развивались совсем не так, как они представлялись после войны гению военного искусства.
29 августа 1941 года в 17.00 боевые корабли Балтийского флота отдали якоря на Кронштадтском рейде. Израненный флот прорвался из Таллина. Флот понес огромные потери и теперь был в буквальном смысле загнан в угол: мелководный залив, с трех сторон — земля, а со стороны моря противник минами перекрыл выход. Балтийский флот был самым мощным из четырех советских флотов. В Ленинграде и Кронштадте в начале сентября 1941 года было сосредоточено 2 линкора, 2 крейсера, 13 эсминцев, 12 сторожевых кораблей, 42 подводные лодки, 62 тральщика, 38 торпедных катеров, 60 катеров типа «МО», 3 бронекатера, не считая минных и сетевых заградителей, канонерских лодок, учебных и недостроенных кораблей, (некоторые из них тоже могли вести огонь, в том числе и из очень мощных орудий).
Пока Ленинград держался, у флота оставался кусок родного берега, к которому можно прижаться, с которого по нему не стреляют. Как только противник захватит Ленинград, флоту конец. Флот окажется в мышеловке, в полном окружении. Как акула в аквариуме. Как волк на цепи. Как боец с гранатометом, запертый в железном сортире.
Повторилась ситуация 1904 года. Порт-Артур — город, порт, крепость, морская база. А в гавани — эскадра, которую японский флот загнал в угол и не выпускает в море. Если противник захватит Порт-Артур, эскадру придется топить. Единственное, что могла делать эскадра в 1904 году, — всеми силами защищать Порт-Артур, оттягивая свою гибель. Единственное спасение Балтийскому флоту в 1941 году — всеми силами защищать Ленинград и Кронштадт.
Серьезность положения понимали все. Без подсказок Жукова. Потому задолго до Жукова в Ленинград прибыл нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов. Почти постоянно в Кронштадте и Ленинграде находился первый заместитель наркома ВМФ, начальник главного морского штаба адмирал И.С. Исаков. Главная их забота — удержать Ленинград. Без Ленинграда самый мощный из четырех сталинских флотов погибнет. Вот почему по приказу адмирала Кузнецова немедленно после прорыва из Таллина все силы Балтийского флота были нацелены на подготовку отражения возможного штурма Ленинграда. Уже в тот же день, 29 августа, командующий артиллерией Балтийского флота контр-адмирал И.И. Грен отдал приказ о приведении всей корабельной артиллерии в готовность к немедленному открытию огня по береговым целям по первому требованию армейского командования. А береговая артиллерия флота такой приказ получила раньше. Как только противник появился, артиллерия флота открыла по нему огонь. Это случилось 30 августа. В этот день корабли на Неве и орудия Морского полигона в районе Ржевки по требованию армейского командования 28 раз открывали огонь по береговым целям, выпустив 340 снарядов калибром от 130 до 406-мм. На следующий день огонь флотской артиллерии был еще более интенсивным. 1 сентября противник вышел в зону действий береговых батарей форта Красная Горка и попал под убийственный огонь его 305-мм орудий.
Об участии флота в защите Ленинграда создан мощный пласт литературы. Расписано и объяснено, почему линейный корабль «Марат» стоял в ковше Морского канала, а «Октябрьская революция» — на позиции против Стрельны, почему крейсер «Максим Горький» занимал позицию у Хлебного мола, а недостроенный крейсер «Петропавловск» — в районе Угольной гавани. Растолковано и обосновано положение каждого корабля. Учтены все стрельбы, проведенные кораблями, береговыми стационарными и железнодорожными батареями флота, указаны цели, расход боеприпасов и результаты огневых налетов.
Особое внимание командование флота уделило вопросу создания оборонительного рубежа на Неве. Был сформирован отряд кораблей в составе двух новейших эсминцев, четырех канонерских лодок, двух торпедных и двенадцати сторожевых катеров, трех сторожевых кораблей, четырех бронекатеров и плавучей батареи. Этот отряд под командованием капитана 1 ранга В.С. Черокова занял позиции между Смольным и Усть-Ижорой. Кроме того, еще в августе в район Невской Дубровки были переброшены шесть батарей, укомплектованных матросами и вооруженных снятыми с кораблей 120-мм и 180-мм орудиями. Там же заняла оборону 4-я бригада морской пехоты.
В ночь на 9 сентября, еще до появления Жукова в Ленинграде, противник пытался форсировать Неву, но был отброшен и истреблен огнем корабельной и береговой артиллерии флота. 4-я бригада морской пехоты удержала северный берег Невы. Потом на протяжении всей блокады Ленинграда германским войскам так и не удалось прорваться через Неву.
Прошло более четверти века после тех событий, и вдруг Жуков объявил, что нарком военно-морского флота адмирал Н.Г. Кузнецов, его первый заместитель начальник главного морского штаба адмирал И.С. Исаков, командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц, начальник штаба флота вице-адмирал Ю.А. Пантелеев, командующий артиллерией флота контр-адмирал И.И. Грен, командующий эскадрой флота контр-адмирал Д.Д. Вдовиченко, командующий ОЛС флота контр-адмирал В.П. Дрозд ничего не понимали и ничего не делали для защиты Ленинграда. И только он, великий Жуков, появившись в Ленинграде после того, как враг был остановлен, якобы отдал приказ снять часть матросов с кораблей и направить на сухопутные фронты. Кроме того, стратегический гений якобы распорядился «подтянуть корабли ближе к городу». И вот только после этого, выполнив указания выдающегося стратега, моряки наконец себя проявили. А без указаний Жукова они бы мучились бездельем да готовили свои корабли к взрывам.