— Я лучше посижу вон там, — сказал Рош, отходя к столу возле двери.
Я быстро сделала Y-образный разрез. Лезвие прошло от плеч до таза. Как только кровь соприкоснулась с воздухом, я поняла, что чувствую запах, заставивший меня остановиться.
— Знаете, у «Липшоу» [11] есть замечательная точилка — вот бы и нам такую, — проговорил Дэнни. — Она водяная, вставляешь ножи и гуляй.
Запах, который ударил мне в нос, нельзя было спутать ни с чем другим, но мне все еще не верилось.
— Я только что просматривал их новый каталог, — продолжал мой ассистент. — Меня просто сводят с ума все эти крутые штуки, которые мы не в состоянии себе позволить.
Нет, не может быть.
— Дэнни, открой двери. — Я произнесла это с такой поспешностью, что напугала парня.
— Что такое? — с тревогой спросил он.
— Здесь необходимо немедленно проветрить. Ну же, — поторопила я.
Он быстро, несмотря на больное колено, прошел по прозекторской и открыл ведущие в холл двойные двери.
— Что-то не так? — воспрянул Рош.
— Своеобразный запах. — Мне не хотелось озвучивать свои подозрения, тем более в его присутствии.
— Ничего не чувствую. — Он встал и повертел головой, словно мог увидеть загадочный, неуловимый для его обоняния душок.
Кровь Эддингса отдавала горьким миндалем. Меня совсем не удивило, что ни Рош, ни Дэнни его не чувствуют. Способность ощущать запах цианидов — рецессивный признак, обусловленный половой принадлежностью, но обладают им всего тридцать процентов от общего числа — мне в этом отношении просто повезло.
— Поверьте на слово, — сказала я, отделяя кожу от ребер и стараясь не повредить межреберные мышцы. — Запах очень странный.
— И что это может значить? — спросил Рош.
— Не могу ответить, пока не проведу все тесты. А сейчас мы займемся тщательной проверкой его оборудования. Надо удостовериться, что все работает как положено и что Эддингс не мог, к примеру, получить порцию угарного газа через дыхательный шланг.
— Знаете, как работает хука? — спросил Дэнни, возвращаясь к столу, чтобы помочь мне.
— Я сама никогда этим не пользовалась.
Подведя инструмент под срединный разрез грудины, я зашла сбоку. Сдвинула назад мягкие ткани, и таким образом образовался карман, который Дэнни наполнил водой. Я вставила скальпель между двумя ребрами. Тест должен был показать, не появятся ли пузырьки воздуха, которые означали бы полученную при погружении травму. При этом воздух из легких просачивается в грудную полость. Но ничего подобного я не увидела.
— Принеси из лодки хуку и шланг, — решила я. — Неплохо бы подключить консультанта по дайвингу и получить экспертное мнение. Есть в округе кто-нибудь, кто не откажется приехать, несмотря на праздник?
— Есть магазин для дайверов, неподалеку, на Хэмптом-роудз. Туда и доктор Мант обращался.
Он нашел номер и позвонил, но к телефону никто не подходил, очевидно, в этот снежный предновогодний день магазин был закрыт. Дэнни вышел в бокс, а когда вернулся, я услышала знакомый громкий голос и тяжелые, громыхающие шаги.
— Будь ты копом, тебе бы этого не позволили, — донесся голос Пита Марино.
— Знаю, но не понимаю, — ответил Дэнни. — Почему?
— Одну причину я тебе, так и быть, назову. За такие длинные волосы, как у тебя, любой говнюк может ухватиться. Я бы постригся. Между прочим, и девчонки больше любить будут.
Он приехал как раз вовремя, чтобы помочь внести хуку и скрученный шланг. К тому же походя дал Дэнни отцовское наставление. Я никогда не удивлялась, отчего у Марино жуткие проблемы с собственным сыном-подростком.
— Ты знаешь что-нибудь о хуке? — спросила я, как только Марино появился на пороге.
Он равнодушно взглянул на тело.
— Что? Подхватил какую-то чудную заразу?
— Та штука, которую ты принес, называется хука, — пояснила я.
Они с Дэнни сгрузили все на стальной стол, стоявший рядом с моим.
— Похоже, магазины будут закрыты еще несколько дней, — добавила я. — Компрессор выглядит достаточно просто — насос, который приводится в действие двигателем в пять лошадиных сил, прогоняет воздух сквозь фильтрующий впускной клапан, затем через шланг под низким давлением подает на регулятор второго уровня, тот, что у дайвера. С фильтром, по всей видимости, все в порядке. Топливопровод не поврежден. Это все, что я могу сказать.
— Баллон пуст, — отметил Марино.
— Думаю, газ закончился уже после смерти.
— Почему это? — спросил Рош. Подойдя к нам, он уставился не то на меня, не то на мой халат так пристально, словно, кроме нас двоих, в комнате больше никого не было. — Откуда вы можете знать, что он, потеряв счет времени, не израсходовал под водой весь воздух?
— Потому, что, если бы у него закончился воздух, времени на всплытие все равно бы хватало. Там глубина всего-то тридцать футов.
— Не так уж и мало, если учесть, что шланг за что-то зацепился.
— Такое могло бы случиться, но тогда он должен был сбросить пояс.
— Запах исчез? — спросил Рош.
— Нет, но уже слабее.
— Что за запах? — заинтересовался Марино.
— У его крови странный запах.
— Ты имеешь в виду выпивку?
— Нет, это совсем другое.
Он потянул носом несколько раз и только пожал плечами. Рош снова прошел мимо меня, старательно отводя взгляд от того, что лежало на столе. Невероятно, но он снова попытался прикоснуться к моему телу, хотя места было более чем достаточно. Пришлось сделать еще одно предупреждение. Марино, потный и громоздкий в своем флисовом пальто, проследил за ним взглядом.
— А это еще кто такой? — обратился он ко мне.
— Ах да, вы ведь еще не знакомы. Детектив Рош из Чесапика — капитан Марино, полиция Ричмонда.
Рош, разглядывавший вблизи хуку, услышал звук ножниц, которыми Дэнни перерезал ребра за соседним столом. Лицо его снова приняло молочный оттенок, уголки рта поползли вниз.
Марино закурил сигарету. По выражению его лица было ясно, что он уже сделал определенный вывод относительно Роша. И не собирался держать это мнение при себе.
— Не знаю, как вы, — обратился он к детективу, — но одно я понял сразу: побывав в этом местечке, на печенку я буду смотреть уже другими глазами. Сами увидите. — Он засунул зажигалку в карман рубашки и выпустил струю дыма. — Раньше так любил ее с лучком, а теперь и под страхом смерти к ней не прикоснусь.
Рош низко склонился над хукой, едва не уткнувшись в нее носом, будто запахи резины и бензина были спасительным антидотом. Я продолжала работать.