«Какая мучительная тишина», – подумал он. И все же, несмотря на весь сюрреализм происходящего, он понимал, что в следствии наступил перелом. У них появилась точка опоры, исходный пункт. Может быть, философский камень они и не нашли, но что-то другое найдут обязательно.
От хронологии никуда не денешься. Все началось на осеннем поле, где месяц назад погиб Густав Торстенссон. Отправной точкой всех последующих событий, включая убийство, даже не убийство, а уничтожение Стена Торстенссона, стал тот вечер, когда Густав ехал домой из Фарнхольмского замка. Теперь мы это знаем точно, у нас есть курс, по которому мы можем следовать.
Он сделал несколько шагов и поднял телефон. На дисплее по-прежнему светился номер полиции в Мальмё. Он выключил его, удивляясь, что телефон не пострадал при падении на асфальт.
Подъехали пожарные. Он смотрел, как они гасят огонь; теперь пламени не было, вся машина была словно окутана облаком белой пены. Вдруг рядом оказался потный и испуганный Нюберг.
– Им почти удалось, – сказал он.
– Да, – ответил Валландер. – Но все же почти.
Нюберг посмотрел на него как на сумасшедшего.
Подъехал начальник полиции из Мальмё. Они встречались и раньше, но Валландер не помнил его имени.
– Я так понял, что это твоя машина тут горит, – сказал он, поздоровавшись. – Ходили слухи, что ты вообще ушел со службы. А ты вот он, и машина горит не чья-нибудь, а твоя.
Валландер заподозрил, что над ним издеваются, но потом решил, что вряд ли, реакция была совершенно естественной. В то же время он хотел избежать ненужного шума.
– Я возвращался домой с нашей сотрудницей, – сказал он.
– Анн Бритт Хёглунд, я знаю. Я с ней уже поговорил, она отослала меня к тебе.
«И правильно сделала, – подумал он. – Чем меньше людей излагают свои впечатления, тем легче потом придерживаться единой версии. Она быстро учится».
– У меня появилось ощущение, что в моторе что-то не так, – сказал он. – Мы остановились и вышли. Я позвонил Нюбергу. А потом машина взлетела на воздух.
Полицейский из Мальмё смотрел на него с плохо скрытым скепсисом.
– Это, если я правильно понимаю, официальная версия.
– Машину, разумеется, отправим на экспертизу, – сказал Валландер. – Главное, никто не пострадал. Пока напиши, как я тебе сказал. Я попрошу Бьорка, нашего шефа в Истаде, связаться с вами. Извини меня ради бога, я забыл твое имя.
– Рослунд.
Валландер тут же вспомнил – конечно, Рослунд.
– Мы поставим ограждение, Рослунд. Машина пока пусть побудет здесь.
Он посмотрел на часы – было уже четверть пятого.
– Надо ехать домой и ложиться спать, – сказал он твердо.
Они ехали в машине Нюберга и всю дорогу молчали. Высадив Анн Бритт у ее дома, Нюберг подвез Валландера на Мариагатан.
– Надо разобраться с этим побыстрее, – сказал Валландер, открывая дверцу. – Мы не имеем права тянуть время.
– Я буду на работе в семь.
– Не надо. Поспи немного. В восемь.
Он быстро принял душ и забрался под простыню.
В шесть он еще не спал.
А без пяти семь встал и начал одеваться. Предстоял длинный и трудный день, и Валландер сомневался, выдержит ли он.
Четверг 4 ноября начался с сенсации.
Бьорк явился на работу небритым. Раньше этого никогда не случалось. А сегодня, когда в пять минут девятого он вошел в комнату для совещаний и плотно закрыл за собой дверь, все увидели, что борода у него куда более густая, чем они могли предполагать. Валландер сразу понял, что ему и сегодня не удастся поговорить с Бьорком о том, что случилось перед его поездкой в Фарнхольмский замок. Но с этим можно подождать, есть и более важные дела.
Бьорк со стуком опустил ладони на стол и огляделся.
– Что происходит? – спросил он. – В полшестого утра мне звонит шеф полиции из Мальмё и спрашивает, надо ли им послать своих криминалистов помочь в осмотре сгоревшей машины Курта Валландера под Сведалой на Е-65. Или, спрашивает он, мы обойдемся своими – Нюбергом с его ребятами. Я стою в кухне как дурак, с телефоном в руке и не знаю, что ему ответить, потому что не имею ни малейшего представления, что произошло. И произошло ли что-нибудь? Ранен Валландер или, может быть, даже погиб? Угодил в аварию, и машина загорелась? Я ничего не знаю. Слава богу, Рослунд толковый парень, он примерно рассказал мне, что к чему. Но, в общем-то, я ничего не знаю про вчерашний вечер!
– Идет расследование двойного убийства, – сказал Валландер, – к этому добавилось и покушение на фру Дюнер. У нас нет почти ничего по этому делу. Следствие зашло в тупик. Мы нашли имя, связанное с одной гостиницей в Хельсингборге, и поехали туда, Анн Бритт и я. Конечно, могли бы подождать и до утра, не возражаю. Как бы то ни было, мы поехали поговорить с супружеской парой, хорошо знавшей Ларса Бормана. Они могли дать нам ценную информацию. По пути туда Анн Бритт обнаружила за нами хвост. Под Хельсингборгом мы остановились и записали подозрительные номера. Мартинссон быстро их проверил. Пока мы сидели дома у Форсдаля, хозяина уже не существующей гостиницы «Линден», кто-то заложил взрывчатку в бензобак. Чисто случайно я что-то заподозрил по дороге домой и позвонил Свену Нюбергу. А потом машина взорвалась. Никто не пострадал. Произошло это в округе Мальмё. Вот и все, что произошло.
Валландер замолчал. Никто не проронил ни слова. Он решил, что может продолжать, может рассказать им о своих догадках и размышлениях, о том, о чем он думал ночью, глядя на догорающий автомобиль.
Он вспомнил это ощущение внезапно возникшего вакуума, когда даже ветер стих.
Момент невыносимой, томительной тишины.
Но и момент просветления.
Он подробно, стараясь ничего не упустить, поделился с ними своими соображениями и заметил, что они вызвали искренний интерес. Все его сослуживцы были опытными работниками. Они легко отличали претенциозные теории от пусть и фантастических, но вполне возможных предположений.
– Итак, я вижу три исходных точки, – заключил он. – Во-первых, мы должны сосредоточиться на Густаве Торстенссоне и его клиентах. Надо копать глубоко и быстро, узнать все, что происходило за последние пять лет, с тех пор, как он целиком посвятил себя экономическим консультациям. Ладно, чтобы сберечь время, проверим последние три года, то есть тот период, когда Густав Торстенссон, по наблюдениям фру Дюнер, сильно изменился. Пусть кто-нибудь допросит эту женщину, уборщицу в конторе. У фру Дюнер есть ее адрес. Она вполне могла что-то видеть или слышать.
– А она говорит по-шведски? – поинтересовался Сведберг
– Если нет, найдем переводчика.
– Я поговорю с ней, – сказала Анн Бритт Хёглунд.
Валландер отхлебнул остывший кофе и продолжил: