– Мы и так это можем сделать, – сказал Пер Окесон. – Вооруженные люди, нелегально проникшие в страну. Для меня этого достаточно.
– И дальше что? – спросил Валландер. – Допустим, мы их возьмем и вышлем, если все подтвердится. То есть мы положим все яйца в одну корзину и торжественно шваркнем ее о землю. Прежде чем вмешиваться, мы должны по крайней мере узнать, есть ли у кого-нибудь из них такое оружие.
– Неплохо бы заполучить и отпечатки пальцев, – вдруг сказал Нюберг. – Тогда мы сможем прогнать их через базы данных Интерпола и Европола.
Валландер кивнул. Про отпечатки пальцев он не подумал.
Пер Окесон продолжал массировать верхнюю губу.
– Что у тебя еще? – спросил он Валландера.
– Ничего. Пока.
Он прекрасно знал, что балансирует на проволоке и в любой момент может с нее свалиться. Если он переборщит, Пер может запретить все контакты со Стрёмом. Или начнется бесконечная дискуссия, и они опоздают. Поэтому он решил пока умолчать о своих соображениях.
Пер Окесон все еще обдумывал решение. Валландер поглядел на Нюберга и Анн Бритт. Она улыбнулась, а Нюберг почти незаметно кивнул. «Они все поняли, – подумал он. – Они знают, что я думаю, и они меня поддерживают».
Окесон наконец принял решение. Он оставил в покое губу и сказал:
– На этот раз – да. Но только на этот раз. В дальнейшем никаких контактов с Куртом Стрёмом без моего ведома. И, прежде чем одобрить дальнейшее его содействие, я хочу знать, какие вопросы вы собираетесь ему задавать. И вы должны считаться с тем, что я могу сказать «нет».
– Конечно, – сказал Валландер. – Я почти уверен, что одним разом все и ограничится.
После оперативки он попросил Нюберга и Анн Бритт Хёглунд зайти к нему в кабинет.
– Я видел, что вы меня поняли, – сказал он, плотно закрыв дверь. – И, поскольку никто из вас ничего не сказал, я предполагаю, что вы со мной согласны. Мы пойдем дальше, чем разрешил Окесон.
– Пластмассовый контейнер, – сказал Нюберг. – Если бы Стрём нашел в замке такой же, я сказал бы ему спасибо.
– Вот именно. Контейнер – самое важное вещественное доказательство из всего, что мы имеем. А может быть, и единственное – как посмотреть.
– А как он его вынесет? – поинтересовалась Анн Бритт.
Валландер и Нюберг обменялись взглядами – они поняли друг друга.
– Мы думаем, что контейнер, найденный в машине Торстенссона, был заменен. Мы можем сделать так же.
– Я должна была бы и сама до этого дойти, – сказала она грустно. – Я слишком медленно соображаю.
– Это Валландер иногда соображает слишком быстро, – меланхолично сказал Нюберг.
– Контейнер мне нужен прямо сейчас. Я встречаюсь со Стрёмом сегодня в три.
Нюберг вышел. Анн Бритт задержалась в дверях.
– Что он хотел? – спросила она.
– Не знаю, – честно признался Валландер. – Он утверждает, что ему достаточно хорошей полицейской характеристики. Но мне кажется, за этим что-то скрывается.
– Что?
– Пока не знаю. Кое-какие догадки у меня есть, но я могу и ошибаться.
– И об этих догадках ты предпочитаешь пока умолчать?
– Пока да. Сначала мне надо в этом удостовериться.
В начале третьего Нюберг принес контейнер в черном пластиковом мешке для мусора.
– Не забудь про отпечатки пальцев, – сказал он. – Все, что они трогали. Стекло, чашки, газеты.
В половине третьего он отнес контейнер в машину, поставил на заднее сиденье и поехал в Сандскуген. Дождь то стихал, то припускал сильнее прежнего. Когда он вышел из машины, Стрём уже ждал его у дверей. Он был в форме. Валландер внес контейнер в дом.
– Что это за форма? – спросил он.
– Форма охраны Фарнхольма. Кто ее придумал, понятия не имею.
Валландер вытащил контейнер из мешка:
– Видел когда-нибудь такую штуку?
Стрём покачал головой.
– Где-то в замке есть такой же, – сказал Валландер, – и, может быть, даже несколько. Я хочу, чтобы ты поменял один из них на этот. Ты имеешь право входить в здание?
– Я делаю ночные обходы.
– Ты уверен, что никогда не видел такой контейнер?
– Никогда. Даже не знаю, где искать.
Валландер задумался:
– Я, может быть, ошибаюсь, но… есть в замке холодильные камеры?
– В подвале.
– Поищи там. И не забудь про «бернаделли».
– Это будет потруднее. Они всегда носят оружие при себе. Думаю, даже под подушку кладут на ночь.
– И последнее – нам нужны отпечатки пальцев Толпина и Обадьи. Вот и все. Потом получишь свою характеристику, если она тебе и в самом деле нужна.
– А что же мне тогда, по-твоему, нужно?
– Думаю, ты хочешь доказать, что не так плох, как все думают.
– Ошибаешься. Я должен думать о своем будущем.
– Это просто моя догадка, вот и все, – сказал Валландер.
– Завтра в три, – сказал Стрём. – Здесь же.
– И еще одно. Если что-то пойдет наперекосяк, я тебя знать не знаю и никаких дел с тобой не имел.
– Правила мне знакомы, – усмехнулся Стрём. – Если это все, я тебя не задерживаю.
Валландер добежал под дождем до машины. У кондитерской «Фридольф» он остановился, выпил кофе и съел несколько бутербродов. Ему была неприятна мысль, что он вынужден был утаить правду от коллег. Но он знал и другое: если будет нужно, он напишет Стрёму эту характеристику. Он вспомнил Стена Торстенссона. Тот приехал к нему в Скаген просить о помощи, а он ему отказал. Самое малое, что он мог теперь для него сделать – найти убийцу.
Вернувшись в машину, он некоторое время сидел, не трогаясь с места. Глядя на бегущих под дождем пешеходов, он вспомнил, как несколько лет назад ехал из Мальмё сильно под градусом, и его остановили коллеги. Они прикрыли его, никто ничего не узнал. В тот раз он не был обычным гражданином, он был полицейским, и коллеги спасли его. Вместо наказания, понижения в должности и, возможно, даже увольнения он остался в личном долгу перед Петерсом и Нуреном, теми самыми дорожными полицейскими, что его покрыли. А что будет, если один из них потребует аналогичной услуги? Как он себя поведет?
Курт Стрём в глубине души очень хочет вернуться в полицию, решил Валландер. Весь его негативизм и ненависть показные. Он мечтает вернуться, теперь Валландер был в этом уверен.
Он поехал в управление и зашел к Мартинссону. Тот говорил по телефону. Увидев Валландера, Мартинссон быстро закруглился, повесил трубку и спросил, как все было.
– Стрём попытается найти итальянский пистолет и раздобыть отпечатки пальцев.