— Бекки, — прерывает она меня странным тоном, — ты же знаешь, куда я ходила на собеседование.
— Ты об этой вакансии менеджера по фондам? Но ты же не всерьез… Это же так, чтобы выторговать себе повышение?
— Меня приняли, — говорит она. Я в шоке смотрю на нее.
Вдруг со сцены доносится голос Марии Фриман, и мы обращаем взгляды в ту сторону.
— Дамы и господа, прошу всех занять свои места…
Ну уж извините, я не могу сейчас пойти и сесть на свое место, теперь у меня тут важные новости.
— Знаешь, — быстро говорю я Элли, — нам не обязательно досиживать до конца. Свои пресс-пакеты мы уже получили. Пошли пообедаем.
Пауза. Какую-то секунду мне кажется, что она скажет НЕТ, что она захочет послушать все до конца. Но Элли улыбается, берет меня под руку, и, к очевидному недовольству девушки у дверей, мы выходим из зала.
За углом как раз находится «Кафе Руж», куда мы заворачиваем и с ходу заказываем бутылку белого вина. Я все еще не оправилась от потрясения. Элли Грангер будет менеджером по фондам в «Уэзерби». Она меня покидает. С кем мне теперь болтать?
И вообще, как она может? Она же хотела стать редактором страницы моды в «Мари Клэр»!
— И что тебя на это подтолкнуло? — осторожно спрашиваю я, когда приносят наше вино.
— Даже и не знаю, — вздыхает Элли. — Просто я все время думала, куда я иду? Понимаешь? Подавала резюме на все эти вакансии в глянцевые журналы, а меня даже ни разу на собеседование не пригласили…
— Когда-нибудь все равно бы пригласили, — уверенно говорю я.
— Может, да, а может, и нет. А тем временем я все продолжала писать об этой финансовой ерунде. Тогда я и подумала: а что, если послать к черту модные журналы и всерьез заняться финансовой ерундой? Хотя бы сделать нормальную карьеру.
— Да у тебя была нормальная карьера!
— Нет! Все было безнадежно! Я топталась на месте без цели в жизни, без планов, без перспектив… — Увидев мое лицо, Элли осекается. — Конечно, я была не такая, как ты, — поспешно добавляет она. — Ты не такая безголовая, как я. Я не безголовая?! Это шутка?
— Когда начинаешь? — спрашиваю я, сменив тему, потому что, говоря откровенно, мне от ее речей не по себе.
У меня нет планов на будущее, нет перспектив. Пожалуй, у меня тоже все безнадежно. И возможно, мне тоже надо пересмотреть свои взгляды на карьеру. Господи, как это все угнетает! Когда я рассказываю о своей работе Мартину и Дженис — соседям моих родителей, — мне и самой кажется, что у меня все отлично. Но сейчас я чувствую себя круглой неудачницей.
— Со следующей недели, — говорит Элли. — Буду сидеть в офисе на Силк-стрит.
— Понятно, — отвечаю я, погрустнев.
— Мне пришлось купить кучу новой одежды. Они там, в «Уэзерби», все такие деловые. — При этих словах ее лицо выражает полное презрение.
Новая одежда. Новая одежда? Вот теперь мне действительно завидно!
— Пошла в «Карен Миллен» и скупила там почти весь магазин. — Элли отправляет в рот маринованную оливку. — Потратила почти тысячу фунтов.
— Ни фига себе! — Других слов у меня нет. — Что, прямо так, сразу, тысячу и потратила?
— Пришлось, — оправдывается она. — И потом, я теперь все равно больше буду зарабатывать.
— Правда?
— Да, — смеется она. — Намного больше.
— Ну… сколько… примерно? — не могу сдержать я любопытства.
— Для начала предложили сорок тысяч в год, ну а дальше — как знать. Говорят…
Объяснения о структуре карьерной лестницы, о прибавках и премиях я уже не слышу. Сижу как контуженная.
Сорок тысяч? Но я же зарабатываю всего…
Или не стоит говорить, сколько я зарабатываю? Разве это не закрытая тема, как, например, религиозные убеждения, которые не обсуждают в приличной компании? Хотя в наше время, может быть, это уже и не считается дурным тоном. Надо у Сьюзи спросить.
Да чего там. Все остальное вы уже обо мне знаете, так? В общем, я зарабатываю 21 тысячу фунтов в год. И до сих пор считала, что у меня хорошая зарплата! Помню, когда я поменяла работу и сразу получила повышение с 18 до 21 тысячи, мне казалось, что это грандиозная прибавка. Я так радовалась, даже написала огромный список всех вещей, которые смогу накупить на эти деньжищи.
Но теперь мне кажется, что это гроши. Я тоже хочу зарабатывать сорок штук и покупать шмотки в «Карен Миллен». Чем я хуже? И почему жизнь моя оказалось полным провалом?
По дороге в офис я печальна, как никогда. Может, мне тоже надо бросить журналистику и податься в менеджеры по фондам? Или в банкиры? Они ведь, думаю, неплохо получают? Некоторые и по миллиону в год. О, вот здорово было бы! Интересно, как найти такую работу?
Хотя, если подумать, хочется ли мне быть банкиршей? Я, конечно, не прочь носить одежду от «Карен Миллен» — с этим бы я справилась прекрасно. Но вот с остальными обязанностями… Вставать ни свет ни заря, вкалывать как лошадь. Не то чтобы я страшная лентяйка, но мне нравится просидеть полдня в библиотеке или полистать на работе газетку, притворяясь, что ищу важную информацию. Не похоже, чтобы Элли могла себе такое позволить на новой работе. На самом деле мне кажется, что это очень страшно.
Вот если бы был способ заполучить модную дорогую одежку, не горбатясь при этом от рассвета до заката… Взгляд мой останавливается на витрине магазина, и тут меня осеняет!
Это знак свыше, не иначе.
Стою у дверей «Элли Смит», в витрине у них выставлены длинные стильные пальто, а внизу написанное от руки объявление: «Требуется субботний продавец. По всем вопросам обращаться в магазин».
У меня даже коленки подкосились. Ну почему, скажите, мне до сих пор не приходила в голову эта гениальная мысль? Ведь чего проще? Надо взять работу по субботам! Буду подрабатывать в магазине одежды. Так я заработаю кучу денег, и у меня будет скидка на все их товары! И, говоря откровенно, работать продавцом в магазине наверняка легче, чем менеджером по фондам. Все, что от тебя требуется, — подходить к покупателям и спрашивать: «Я могу вам чем-то помочь?» Это даже весело, потому что, пока буду помогать покупателям, заодно выберу и себе одежку. Круто! Ведь это значит, что мне будут платить за то, чтобы я ходила по магазинам. Вот это я понимаю. Захожу в магазин с приветливой улыбкой на лице. Я чувствовала, что сегодня непременно должно случиться что-нибудь хорошее. Интуиция меня не подвела.