– Где ребенок?
– Не знаю, – с трудом произнес он так тихо, что я едва расслышала и попятилась назад.
Все остальное произошло мгновенно: почувствовав чье-то присутствие сзади, я повернула голову и увидела Дена. В ту же секунду грохнул выстрел, но Ден успел схватить меня, развернув к себе, и стал живым щитом, спиной заслоняя меня от пуль. Я сжалась в комок, пригнув голову, слыша, что кто-то от двери выстрелил в ответ. Вдруг все стихло.
– Цела? – испуганно спросил Ден, вновь развернув меня. Легко, точно куклу. Торопливо оглядел с головы до ног и перевел дух. – Откуда взялся этот придурок? – рявкнул в сердцах, теперь в его глазах плескался гнев, и обращен он был на его парней, толпой ввалившихся в комнату.
Я перевела взгляд на шкаф, на мужчину, который там прятался, еще минуту назад живого. Он лежал, вытянув ноги, лицо скрыто женской блузкой, которая во время стрельбы упала с вешалки.
А потом увидела Тони. Держась обеими руками за живот, он стоял, привалившись к стене. Бронежилета на нем не было, наверно, он снял его, решив, что теперь он без надобности, а двигаться без него куда удобнее. Возле ног мужа лежал пистолет, и я поняла: охранника убил Антон, и тем самым спас нас с Деном, но парень успел выстрелить в него. Макс, последним вбежавший в комнату, шагнул к Тони и подхватил его, прежде чем тот начал падать. А я была не в силах пошевелиться, видя окровавленные руки Тони. Ден сгреб меня в охапку, двое мужчин пришли на помощь Максу, теперь они несли Тони втроем, действовали быстро, слаженно, точно роботы в человеческом обличье.
Через несколько минут мы были в микроавтобусе. Антона положили на пол между сиденьями, сунув ему под голову чью-то куртку. Я стояла на коленях рядом с ним, чувствуя плечо Дена.
– Ден… ему нужен врач… – смогла произнести я.
Мужчины вокруг меня молчали.
Микроавтобус двигался на предельной скорости, и я знала, что любой толчок причиняет Тони невыносимую боль.
– Останови машину! – заорала отчаянно. – Останови, я вызову «Скорую», бросьте нас здесь…
Тони с трудом поднял руку, коснулся моих губ и едва слышно произнес:
– Нет.
– Ты ведь воевал? – вздохнув, спросил его Ден. – Тогда знаешь, с такой раной не живут.
Смысл сказанного не доходил до меня. Я не могла поверить, не хотела. Микроавтобус притормозил, в нависшей тишине скрипнули ворота, я поняла, что мы въехали во двор конторы Миронова. Машина остановилась, но все продолжали сидеть в молчании. Тони как будто собирался с силами. Ден положил руку на его ладонь, они смотрели в глаза друг другу, долго, так долго, что это невозможно было выдержать. Я видела, с каким трудом дается Тони каждый вздох, как мучительно пробиваются слова, но он смог произнести:
– Помоги ей…
Ден медленно кивнул.
– Не сомневайся, пока я жив, ее никто пальцем не тронет.
Тони положил окровавленную ладонь поверх его руки и попытался еще что-то сказать, но вместо слов я услышала стон, а потом взгляд его замер, и я поняла, что его больше нет. И вместе с тягучей пустотой, в которой я вдруг оказалась, со слезами, которыми плакала моя душа, пришла обида, злая, невыносимая, оттого, что его последний взгляд и последние слова были обращены не ко мне. Ден закрыл ему глаза и сказал:
– Мне нравился твой парень. Хорошо, что его убил не я.
В темноте комнаты окружающие предметы угадывались с трудом. Я лежала, натянув одеяло до самого подбородка. Не быть, не видеть, не чувствовать… Вспыхнул свет настольной лампы, и Ден опустился на кровать рядом со мной.
– Ты хоть воды выпей, – проворчал он. – Лежишь так третий день.
«Третий день? – подумала я. – Только-то? Неужели прошло всего три дня?»
– Может, говорить этого сейчас не стоит, но я все-таки скажу… Парни отвезли его к областной больнице. Он сейчас в морге. Его пока не опознали, но думаю, много времени это не займет. По крайней мере, похоронят по-человечески. Мне заняться или твоему Виссариону? Тебе в городе пока лучше не показываться. – Я поднялась с кровати, но свои силы переоценила, пришлось сесть. – Принести что-нибудь поесть? – спросил Ден.
– Ты знаешь, где мой сын? – задала я вопрос.
– Знаю с кем, – ответил он неохотно. – Нас развели как лохов, милая. Все просто. Матвеев доверял Стасу, считая его своим человеком, но тот в их распрях принял сторону Долгих. Между прочим, разумно. Забрал мальчишку из квартиры, где его держала Лика, и передал отцу, а Матвееву сказал, что надежно спрятал. Поэтому Рахманов и сбежал. Не один, с сыном, а мы полезли в тот чертов дом и перестреляли всех недругов Долгих.
– И ты узнал об этом только сейчас?
На мгновение мне показалось, что он отведет взгляд, но он продолжал смотреть мне в глаза, а потом усмехнулся.
– Несмотря на большое горе, соображаешь ты неплохо.
– Я хорошо тебя знаю. Сколько Долгих тебе заплатил?
– Скажем так: мой счет значительно пополнился. Не вздумай обвинять меня в смерти твоего мужа. Он сам вызвался идти с нами. Никто не просил.
– Ты был очень убедителен, – сказала я с усмешкой. – В то утро, когда ты так талантливо изображал пьяного, я тебе поверила. Поверила, что ты делаешь это для меня.
– А для кого? – разозлился он. – Долгих по-прежнему хозяин в городе, через месяц-другой все поутихнет, и ты сможешь жить преспокойно, в твою сторону никто чихнуть не посмеет. А мальчишку я найду, куда бы Рахманов его ни запрятал. Хочешь сына – будет тебе сын.
– Думаешь, я запрыгаю от радости? Вернешь мне ребенка, чтобы держать его в заложниках? Я буду бога молить, чтоб ты его никогда не нашел. Даже если я его больше не увижу… Родной отец, какой бы сволочью он ни был, все-таки лучше, чем ты.
– Вот как? Уверен, дорогуша, у тебя был наготове план, как оставить меня в дураках. Ты бы им воспользовалась. И вряд ли испытывала муки совести, зная, что я начну тихо съезжать с катушек.
– Испытывала, – сказала я.
– Что? – не понял он.
– Я испытывала муки совести, если тебе интересно. Оказалось, зря.
– Детка, – вздохнул он. – Кончай упрямиться. Ты же видишь, даже господь на моей стороне. В доме Матвеева могли пристрелить меня, а пристрелили твоего Тони. Это даже не намек, тебя просто пихают в мои объятья.
– Ты бы его убил?
– Твоего мужа? Я бы его отпустил. Как обещал. Потом убил бы, конечно. Одна женщина, один мужчина. И третьему тут не место. Кстати, Долгих звонил. Хочет с тобой встретиться.
– Зачем? – хмыкнула я.
– Догадаться нетрудно… Я ведь говорил: рядом с тобой последнему мерзавцу хочется выглядеть приличным человеком. Растолкует тебе, что к чему. Оправдается.
– Ты всерьез так думаешь?
– Всерьез, – кивнул он.