— Ты всегда желанный гость в этом доме, Хью, но скажи, разве ты не видишь, как мне нелегко с осиротевшими детьми Джорди? Одной готовкой и штопкой заниматься гораздо больше, чем в те времена, когда мы с тобой жили вдвоем. Ума не приложу, почему ты все никак не женишься на хорошенькой Рут, что служит у леди Джанет? Она милая девушка и будет доброй хозяйкой в твоем доме. Кто знает, может, ее госпожа подарит вам собственное жилье.
— Да с меня будет достаточно и того дома, где жили мы с тобой, — со вздохом проговорил Хью.
— Нет, сынок. Твой дед пустил нас жить туда, но дом этот никогда нам не принадлежал. И выйдя за Джорди, я вернула его Гленкиркам. А ты так и знай: либо женишься, либо всю жизнь проживешь в казарме!
Возвращаясь от матери и замерзая на студеном ветру. Рыжий Хью впервые, пожалуй, всерьез задумался над этим делом. Всю ночь он проворочался без сна на холодной комковатой постели под храп и стоны солдат, вернувшихся с дежурства. Весь следующий день его не оставляли мысли о миловидной девушке с мягкими темными волосами и веселыми голубыми глазами, в которых угадывалось с трудом скрываемое сожаление, когда ей приходилось давать Хью от ворот поворот, стоило ему в очередной раз выказать свое расположение. К исходу дня он окончательно решился и, придя к тете Джанет, сразу выложил все начистоту:
— Я хочу жениться на Рут Браун.
— Ты уже говорил с ней? — спросила Джанет.
— Нет, сначала хотел спросить разрешения у вас. И если вы не будете возражать, я с тем же самым пойду к Мариан. А уж потом только поговорю с Рут.
— Ты правильно поступаешь, Хью. Что ж, мое благословение у тебя в кармане. Мариан, иди-ка сюда! — позвала она свою служанку, которая чистила в будуаре ее платье. — Хью просит у тебя позволения жениться на Рут. Я не возражаю, но это ничего, конечно, не значит. Если ты не хочешь видеть его в своих зятьях, не обращай на меня внимания.
Мариан пристально вгляделась в будущего жениха.
— А что, — язвительно спросила она, — ты можешь предложить моей дочери, кроме своего сомнительного имени? Где вы будете жить? У тебя нет собственного дома. А Моя Рут благородного воспитания и не будет кочевать за тобой по казармам.
Бедный Хью потупил взор и неловко замялся на месте. Джанет, чувствуя, что следующий ход за ней, взяла слово:
— В качестве своего свадебного подарка Хью я построю ему домик в моей новой деревне Кранног. И еще у них будут постоянные комнаты здесь, в Шиэне. А Рут, милая Мариан, я обеспечу приданым. — Она вновь обернулась на Хью. — Имей в виду, что ты возьмешь в жены состоятельную девушку, племянник. Помимо личного гардероба, белья и посуды, я дам за ней восемьдесят пять золотых монет. Кроме того, у нее есть драгоценности. Жемчужное ожерелье, ожерелье из синего персидского лазурита, по паре жемчужных, гранатовых, лазуритовых и золотых серег и два золотых браслета. И еще, Хью. Брат обещал, что официально признает тебя — без права на наследство, разумеется, — и отныне ты будешь называться Хью Мор-Лесли. Итак, если вы двое уладили свои вопросы, мне кажется, пришло самое время спросить у Рут.
— Если она откажется, тогда соглашусь я сама, — засмеялась Мариан. — Ты неплохо устроился, будущий зять. Словом, вот тебе — мое благословение. Но учти: обращайся с моей дочерью бережно, иначе горько пожалеешь.
Хью отпустили искать будущую невесту, а Мариан села на скамейку рядом со своей госпожой — подобная привилегия даровалась лишь самым старым и преданным из слуг.
— Восемьдесят пять золотых монет… — задумчиво проговорила она. — Я не сразу поняла, мадам, в чем тут дело, но все же догадалась. Сорок лет я служила вам у Османов. Мой муж Алан, да будет ему земля пухом, двадцать два года до самой своей смерти верой и правдой служил нашему господину Селиму. Нашему единственному ребенку, который родился в рабстве, сейчас двадцать три. Вот я и сложила все вместе…
Джанет улыбнулась:
— А ты не зря, оказывается, просиживала с Аланом многие часы, пока он вел бухгалтерию моего мужа. Да, твоя догадка абсолютно верна. Я хочу, чтобы у Рут были собственные деньги. И так должно быть записано в их брачном договоре. В этом случае племянник поостережется быть со своей женой невежливым.
— Как вы предусмотрительны, мадам.
В эту самую минуту Хью Мор-Лесли уже изливал душу перед Рут. Девушка несколько подождала с ответом, чтобы немного попугать его и дать понять бедняге, что она может отказать… а потом все же согласилась. Свадьбу назначили на канун Крещения.
Ночью выпал снег, и утром на его белизну больно было смотреть. Венчание состоялось в шиэнской часовне Святой Анны, и службу вел отец Пол. Посаженым отцом у невесты был сэр Чарльз Лесли. А после торжественной церемонии гости отправились в холл западного крыла, где Джанет устроила пир.
Народу было немного, но свадьба прошла весело. А когда дело дошло до того, чтобы проводить молодоженов спать, гости и совсем развеселились. Домик, который леди Джанет задумала подарить Хью, решили строить весной, а пока ему с невестой отвели покои в Шиэне.
Джанет, Мариан, Джин, Фиона и Джейн отвели счастливую новобрачную в спальню, где помогли ей снять с себя свадебный наряд, надели на нее красиво расшитую ночную рубашку из нежной шерсти, расчесали на ночь волосы и уложили в постель. Едва они покончили с этим, как дверь распахнулась и Чарльз, Иан и Адам со смехом втолкнули в комнату улыбающегося Хью.
Джанет от имени всех традиционно напутствовала Рут, как привыкла это делать в Турции, и после этого выгнала всех из спальни, дабы гости — в особенности мужчины — не смущали девушку излишне откровенными намеками.
— Спокойной ночи, дети мои, — сказала она молодым, выходя из комнаты последней.
На следующее утро матери жениха и невесты навестили новобрачных, а спустя несколько минут из окна спальни вылетела простыня с пятном крови девственницы, гордо рея на холодном ветру.
Наконец праздничная пора, связанная с Новым годом. Крещением и свадьбой, окончилась, и жизнь в Шиэне потекла в обычном русле.
Невзирая на свое высокое положение и на официальные приличия, Джанет решила разводить овец, для чего приобрела крупный гурт.
Зима выдалась на редкость холодная и снежная. И не будь леди Лесли так любима в народе, она не заполучила бы для своего стада лучших в округе пастухов. Многие скотоводы к весне недосчитались половины голов в своих гуртах, Джанет же удалось сохранить три четверти всех овец.
— Господи, — сказала она как-то майским утром, обращаясь к Мариан, — никак не могу взять в толк, почему так много ягнят родилось этой ужасной зимой? Кто их просил выбирать для появления на свет такое лихое время?