Много веков прошло, прежде чем появился он, Павел. И едва не погиб сразу после рождения… По приказу отца.
Павел стоял под душем, мысленно отправляя вместе со струями воды прочь весь негатив, как бы смывая его с себя. Нельзя зацикливаться на гневе, эмоции расслабляют.
Он вообще не любил, когда в его душе начиналось брожение чувств и эмоций, когда – особенно по вечерам, перед сном – его накрывало волной воспоминаний, когда пережитое начинало выжигать в ледяном монолите его души болезненные дыры. Сквозь которые вновь и вновь просачивались картинки из прошлого…
И ладно бы одни и те же, которые он видел, находясь без сознания, когда память мучительно возвращалась к нему! Так нет же, иногда проявлялись какие-то рваные лоскуты совершенно иной, чужой реальности.
Нет ни одной законченной, понятной картины, лишь лица, звуки, запахи, ощущения…
Порою – не самые приятные. Чудовищно изуродованное тело девушки, например. Крики и кровь. Какой-то черно-белый кот, рвущий здоровенную откормленную крысу. Странное, безжизненное лицо незнакомца, пистолет в его руке, нацеленный на него, Павла.
Но были и другие, светлые, теплые картины. Такие теплые, что хотелось назвать их своими, чтобы в его жизни были и другие, не только мать с братом, представители человеческого рода, смотревшие на него с такой теплотой, нежностью, любовью, каких он не ощущал даже в присутствии мамы и Гизмо.
Высокая статная женщина с уложенной кольцом вокруг головы роскошной русой косой. Смеющееся лицо кареглазого парня. Пытливый сопереживающий взгляд светловолосой светлоглазой девушки. Дружеское участие высокого мужчины с холодноватыми голубыми глазами. И самое главное, самое нежное, самое невероятное – тихое «люблю», вновь и вновь повторяемое какой-то красивой, очень красивой девушкой.
Все это мешало ему, разрывало на части мозг, растапливало лед ненависти к людишкам. Разумом он понимал – такого не может быть, скорее всего он каким-то образом подключается к сознанию человека, живущего неподалеку от убежища драконов.
А происходит это из-за того, что он пока еще не восстановился полностью после ранения и амнезии. Надо почаще тренировать не только тело, но и разум, духовные практики людишек порою бывают очень полезны. И благодаря им Павел учится правильно распоряжаться своими ментальными способностями.
Истинный объем которых он, если честно, скрывал от своих друзей-драконов. Почему – Павел пока и самому себе объяснить не мог. Что-то на уровне подсознания заставляло его демонстрировать лишь надводную часть айсберга: способность к гипнозу, умение блокировать постороннее воздействие, улавливание истинных чувств и эмоций собеседника.
А вот о том, что он может читать мысли – да, только кого-то одного, и то после сосредоточенной настройки на него, но может ведь, – Павел никому не говорил. Как и о том, что для этого совершенно необязательно присутствие человека (или дракона) рядом с ним. Расстояние могло быть достаточно большим.
Еще – Павел умел управлять человеком, превращая его в марионетку. Это умели и драконы, но не все, только часть из них. К тому же оказалось, что Павел был сильнее их в этом плане – сопротивляться его воздействию драконы могли только коллективно.
Само собой, обращать свою силу против друзей Павел не собирался, он был искренне благодарен им за то, что они вообще согласились участвовать в эксперименте! И все – ради того, чтобы он, Павел, смог окончательно вернуть себя как личность!
Это и есть дружба. Настоящая. Искренняя.
И когда Аскольд Викторович, немного смущаясь, попросил Павла не применять против драконов свою силу, он, разумеется, пообещал.
Мог бы и не просить, Павел и сам не стал бы этого делать. Его цель – людишки.
Которые НИКОГДА не будут относиться к нему так, как относились к тому парню, на чьи воспоминания он так некстати настроился. И, что самое неприятное, никак не может «отсоединиться» от него…
Неприятно, потому что это расслабляет. Мешает. Заставляет его мучительно, до сердцебиения, завидовать незнакомцу…
Напоследок Павел включил ледяную воду, чтобы окончательно прийти в себя и обрести прежнюю целостность, избавиться от кретинских сомнений.
Он уже подходил к своей комнате, когда увидел спешившего навстречу ему Максима, помощника Аскольда Викторовича. Причем от дракона буквально искрило тревогой и напряжением.
– Павел! Скорее! – воскликнул Максим.
– Что случилось?
– Идем в информационный центр!
– Зачем? Что случилось?
– Там… Там твоя мама… С ней… Она…
– Мама?!
Павел швырнул возле двери сумку со спортивной формой и помчался по коридору следом за Максимом. Сердце в его груди бухало, словно церковный набат: «Мама-мама-мама». Павел уже пару раз виделся с матерью, правда через скайп – драконы справедливо опасались, что за Магдаленой могут следить, и никогда не привозили ее в свое подземное убежище.
И всегда мама радовала глаз своей красотой, она так ласково ему улыбалась, так заботливо интересовалась здоровьем сына!
Правда, при этих разговорах у Павла постоянно что-то ныло и зудело в душе, ощущение некой неправильности, что ли?
Скорее всего, из-за того, что разговаривать им приходилось с помощью бездушной техники, которая не в состоянии была передать материнские тепло, нежность и любовь. А отыскать маму мысленно, настроиться на нее, пообщаться так, напрямую, у Павла почему-то не получалось. Наверное, она была слишком далеко от убежища.
Но хотя бы скайп – уже хорошо.
Хорошо…
Только не то, что он увидел на экране монитора, ворвавшись в информационный центр драконов.
Страшно изуродованное, в багровых пылающих шрамах, лицо мамочки. И океан боли в ее заплаканных глазах.
– Господи, мама! – Павел буквально рухнул на стул перед монитором. – Что случилось?! Кто это сделал?!
– Твой отец, – еле слышно произнесла женщина.
– Отец?! Но… зачем он это сделал?!
– Он хотел узнать, где ты. Но ты не волнуйся, родной, я ничего не сказала… – Магдалена слабо улыбнулась, и из глаз ее выкатилось еще две слезинки. – Я вовремя потеряла сознание от боли.
Багровое цунами ослепляющей ярости, которую он вроде бы научился контролировать, в доли секунды смыло все остальные чувства и желания.
Кроме одного – наказать эту сволочь. Уничтожить все, что ему дорого, всех его друзей, его самого.
Венцеслав Кульчицкий жить не должен!
И не будет.
Ну вот, скоро все закончится. Судебный процесс над Сигизмундом Кульчицким начинается через три дня. Правда, дело обещает быть долгим – адвоката Магдалена наняла серьезного, одного из лучших. Он уже поставил под сомнения все показания Моники, данные ею до последнего обострения ее состояния. И потребовал повторной психолого-психиатрической экспертизы, что, учитывая нынешнее состояние Моники, стопроцентно исключит ее из судебного процесса.