Лампы по всей длинной галерее стали гаснуть. Черный, непроглядный мрак, казалось, сочился из стен и пожирал свет. Оставалось всего четыре рубильника, но и шаги были все ближе…
Гарин вытянул обе руки и, срывая ногти, выключил последние светильники. В подземелье воцарилась темнота – плотная и первозданная, как в угольной шахте. Ее разбавлял только серый треугольничек, пугливо вытекавший из распахнутой двери каморки.
На это надо было решиться. Иначе нельзя… Он должен был это сделать. Гарин собрался с духом и ринулся вперед. Он прыгнул и в падении захлопнул дверь – прямо под носом у первого стрелка, успев отметить, что его ботинки рыжие.
Тотчас же, почти без паузы, дважды раздалось сухое лязганье затвора и треск фанеры. Пули прошли у него над головой и ударились в стену; Гарин услышал тихий шорох осыпающейся штукатурки.
Через секунду дверь от мощного удара ногой распахнулась, и опять появился предательский серый треугольничек, высвечивавший коридор на всю ширину, до самой стены. Он являлся тем рубежом, миновать который незамеченным было невозможно. Но теперь у Гарина было преимущество: его преследователи не знали, где он находится – справа или слева?
Гарин прижался на полу к стене и замер.
– Черт!! Ты видишь хоть что-нибудь?
– А ты?
– Я же не кот!
– А я кот?
– Где он?
– Хороший вопрос.
– Гарин!
– Попробуй повежливее, тогда обязательно отзовется.
Двое мужчин стояли в дверном проеме, заслоняя широкими фигурами и без того неважное освещение.
– Тихо! Шорох! Там, справа!
– Нет, слева!
Гарин молчал.
Эти двое болтали без умолку нарочно, чтобы заставить его выдать себя. Если бы одному из них и почудился шорох, он бы выстрелил на звук, не задумываясь.
Поняв, что номер не прошел, они решили действовать по-другому.
– Свет только что был. Где-то здесь выключатели. Надо их найти. У тебя есть зажигалка?
– Я же бросил курить, зачем мне зажигалка?
– А я и не начинал. Хорошо. Попытаемся на ощупь. Я – направо, ты – налево.
Они одновременно шагнули в темноту, нащупали стену и медленно двинулись вдоль нее, каждый в свою сторону.
– Должно быть где-то неподалеку, на уровне груди…
«Сколько у меня времени? – подумал Гарин. – Минута? Полминуты? Десять секунд? Пять?»
Тихие шаги, шаркавшие по бетону, осторожно приближались к нему.
Времени опять не оставалось. Ни на что.
«Боже, неужели этот кошмар происходит со мной? Неужели я не сплю?» Хотелось ущипнуть себя и проснуться, но он боялся даже пошевелиться. Любой звук мог его выдать.
Мужчина, пошедший вправо, нащупал коробку выключателя.
– О-о-о! Нашел!
Он щелкнул рычажком, и где-то вдалеке, в самом конце галереи, замелькали бледные сполохи.
– Смотри! Вроде, там тень! – теперь его голос звучал собранно и напряженно.
Он продолжал щелкать выключателями, и напарник, оставив поиски, бросился к нему.
– Где?
Лампы дневного света брали разбег, необходимый для работы. Постепенно вся галерея озарилась их неровными и бледными отблесками.
Мужчины огляделись.
– Куда он мог деться? Налево – вряд ли. Может, решил вернуться?
– Он побежал туда, это точно.
Они еще раз переглянулись и разом бросились по длинной галерее, на которую показывал мужчина в рыжих ботинках.
В противоположной стороне, в десяти метрах от них, за выступом стены стоял Гарин. Ботинки он держал в руках. Бетонный пол неприятно холодил ступни. Он хотел перевести дыхание – и не мог.
Едва ли он бы вспомнил, как ему пришла в голову эта спасительная мысль – снять ботинки и прокрасться за выступ стены. Да и вряд ли это было мыслью – скорее, неким требовательным наитием, которому он не мог не подчиниться.
До лестницы он дойти не успел – стрелок слишком быстро нашел выключатели. Когда загорелся свет, Гарин спрятался, прижав ботинки к груди и с замиранием ожидая, что его вот-вот обнаружат.
Колени дрожали, и, обессиленный, он опустился на пол.
Торопливые шаги преследователей гулким эхом еще разносились по длинной галерее, пока не стихли за дальним поворотом.
Гарин надел ботинки, с трудом завязал шнурки и побежал в обратную сторону.
С лестничной площадки первого этажа Гарин повернул в коридор и первое, что он увидел, – белое пятно, простертое на полу. Впрочем, теперь оно было не полностью белым. Вокруг белого растеклась темно-красная лужа. «Кровь!» – подумал Гарин и громко икнул.
– Алена! – закричал он и тут же испугался собственного крика.
В отделении было тихо. Быть может, слишком тихо, и эта тишина пугала своей безжизненностью.
Гарин медленно, крадучись, пошел вперед по коридору, готовый в любую секунду развернуться и бежать прочь. На тело, лежавшее на полу, он старался не смотреть.
– Алена! – повторил он тише и услышал тонкие всхлипывания.
Девушка была где-то рядом. Она ведь даже говорила ему, где именно – пару минут назад, но он напрасно пытался вспомнить.
– Алена! Это я, Андрей… – позвал он еще раз. – Дмитриевич… – запнувшись, добавил он. Отчество в данной ситуации выглядело по меньшей мере смешно, но и обращение по одному только имени было для Алены непривычным.
Он уже вплотную подошел к телу и мог хорошо разглядеть задравшиеся полы халата и голые ноги Нины, утратившие былую привлекательность. Они были только мертвыми ногами, и ничем другим.
Со стороны стола послышался шорох. Гарин резко обернулся и увидел белую ладошку, поднявшуюся над столешницей.
– Андрей Дмитриевич! Я здесь!
– Чего «здесь»? – неожиданно сварливо сказал Гарин. – Вылезай!
Теперь он был не один, и панический страх немного утих, уступая место другим человеческим чувствам.
Алена вылезла из-под стола. В какой-то момент Гарин подумал, что она бросится ему на шею, но она застыла перед ним и, прижав руки к лицу, плачущим голосом сказала:
– Вы видите? Смотрите, что они сделали!
– Их было двое?
– Да, один в рыжих ботинках, а второй…
– Я понял, – перебил Гарин. – Я тоже их встретил.
Алена вскрикнула.
– И они?!. Что они хотели?
– Некогда было выяснять. Я убежал.
– Что теперь делать?
Девушка смотрела на Гарина с надеждой. Это придавало ему решимости и уверенности в собственных силах, хотя ему и приходилось теперь отвечать за двоих.