Лукас вытащил снимки — на них были Стефани Беккер и Элизабет Армистед без глаз.
— Где найдены фотографии?
— В шкатулке, у задней стенки.
— Чепуха, — сказал Дэвенпорт, качая головой. — Я тщательно все осмотрел. Снимков там не было.
— Возможно, он носил их с собой.
— И положил в шкатулку, перед тем как подняться наверх и вышибить себе мозги? — спросил Лукас. — Послушай, ты можешь назвать это как угодно: продолжением расследования убийства или попыткой прикрыть свою задницу. Мы должны и дальше заниматься Беккером. Можно сделать заявление для прессы об окончании расследования, но нам нельзя останавливаться. А начать можно с эксгумации тел детей.
— И как мы это объясним? — спросил шеф. — Как обоснуем…
— Нам ничего не нужно объяснять. Зачем? Если мы сумеем убедить родителей молчать…
Даниэль, опустив голову, продолжал расхаживать по кабинету, нервно потирая ладони. Наконец он кивнул.
— Проклятье, я так рассчитывал, что нам удалось с этим разделаться.
— Мы закончим только после того, как разберемся с Беккером. Ты ведь видел записи Сибил…
— А ты слышал, что сказали адвокаты. Умирающая женщина, возможно, у нее паранойя. К тому же ей вводят сильные наркотические средства. Да, я ей верю, Мэррием верит, как и ты со Слоуном, но ни один судья не возьмется за такое дело.
— Предсмертное заявление…
— Все это чепуха, Лукас, — она в этот момент не умирала.
— Знаешь, чего Кэсси не понимала, когда речь заходила об убийствах? Этого дерьма с глазами. Она говорила, что Друз никогда бы не стал вырезать их. А тебе известно, что говорит об этом моя подруга Элла? Она психиатр. Так вот, она утверждает, что убийца должен был вырезать глаза. Значит, Беккер псих, и если он убьет еще кого-нибудь… Господи, неужели ты сам не видишь? Он снова вырежет глаза, и твои яйца подвесят перед зданием муниципалитета.
Шеф подергал губу и кивнул.
— Ладно, действуй. Поговори с родителями детей. Если они согласятся на эксгумацию, то проведем ее. Если откажутся, возвращайся ко мне, и мы подумаем, как быть дальше. Я не хочу добиваться судебного решения.
В коридоре Лукас столкнулся с Андерсоном.
— Ты слышал? — спросил он.
— Что?
— Специалисты утверждают, что на руках у Друза практически нет нитритов. Возможно, он обернул пистолет платком, но все равно…
— И какой же вывод они сделали?
— Возможно, это не самоубийство. Медицинский эксперт говорит, что место преступления выглядит странно. Получается, что он стоял, когда спускал курок. И они не могут понять, как пистолет мог оказаться под телом. Когда он выстрелил, дуло находилось в трех или четырех дюймах от виска, в результате он должен был упасть в одну сторону, а револьвер — в другую. Но пистолет лежал под ним.
— Эксперты еще продолжают работу?
— Да. Они берут пробы всего, что только возможно. Дело становится все более странным.
Лукас сидел в кабинете и обдумывал проблему, чувствуя, что крысы депрессии подобрались уже совсем близко. Если он перестанет концентрироваться, их будет трудно остановить. Он вновь попытался найти ответ на вопрос: убил ли Друз Кэсси? Несмотря на все сомнения, это вполне возможно. Что касается большинства преступлений, самый очевидный ответ оказывается правильным, но во время любого криминального расследования возникают аномалии. Пистолет не должен был упасть на пол быстрее, чем тело, но полностью исключить такой вариант нельзя.
Одна из крыс сумела прорваться: если бы Кэсси опознала Друза на день раньше, а Дружок позвонил и сказал, что Друз и есть убийца…
Проклятый любовник…
Дэвенпорт нахмурился и позвонил в отдел тяжких преступлений. Ему сказали, что Слоун отправился домой, чтобы немного поспать. Лукас перезвонил туда и поднял детектива с постели.
— Мне кто-нибудь звонил прошлой ночью, когда меня накачали успокаивающими и я крепко спал?
— Нет.
— Хм. А в какое время по телевизору сообщили, что актер мертв и что это он стоял за серией убийств?
— Сегодня утром. Имя Друза упоминалось вчера вечером, но больше ничего сказано не было. Только утром мы сообщили о том, что он оказался серийным убийцей.
— Понятно. Спасибо.
Дэвенпорт попрощался со Слоуном, набрал номер ТВ-3 и попросил соединить его с Карли Бэнкрофт.
— Это Лукас. На вашем канале упоминали имя Друза вчера вечером?
— Нет, мы оставили эту новость для утреннего выпуска, — ответила она. — Кстати, мне бы не помешала помощь…
— Я был… немного не в форме, — сказал Лукас. — А другие компании? Они что-то сумели узнать?
— Нет, насколько мне известно. Мы получили информацию из утреннего полицейского пресс-релиза. И никто не жаловался, что его обошли, а они бы обязательно подняли крик. Когда вы сможете с нами поговорить? Вы их нашли? Что…
— Сейчас некогда, — ответил Лукас. — Позвоню позже.
Он повесил трубку и откинулся на спинку кресла, потирая виски. Дружок так и не появился.
Когда Дэвенпорт вернулся домой, на подъездной дорожке стояла машина Дженнифер. Он медленно проехал мимо, пока поднималась дверь гаража, поставил «порше» и вышел как раз в тот момент, когда женщина выбралась из автомобиля.
— Как ты? — спросила она.
На ней был черный свитер под кардиганом, из-под коротко подстриженных светлых волос виднелись золотые сережки.
— Что тебе нужно?
Голос Лукаса был таким холодным, что она отступила на шаг.
— Я хотела узнать, как ты.
— Тебе звонила Элла?
Дженнифер стояла спиной к двери машины, а он нависал над ней. Его сжатые в кулаки руки оставались в карманах куртки.
— Она сказала, что ты в беде.
— Мне не нужна твоя помощь. Когда она была мне нужна, ты меня оттолкнула.
Он повернулся к ней спиной и зашагал к гаражу.
— Лукас…
Его разум двигался, как товарный поезд: все факты, предположения, воспоминания и возможности проносились перед его мысленным взором, словно вагоны, неумолимо и последовательно. Дженнифер. Зеленые глаза. Полные губы. Сара, пищащая от восторга, когда он подбрасывает ее в воздух. Дженнифер и Сара в больнице, а потом в домике у озера, ночь, обнаженная Дженнифер ныряет в воду, Сара начинает ползать…
Он находился у развилки, когда десять тысяч вариантов оставались возможными, но он не мог с ними разобраться…
— Просто… уйди, — сказал он.
Дэвенпорт лег в постель, но заснуть не сумел. Слишком много гипотез. Наконец, посмотрев на часы, он позвонил в Музей изящных искусств Миннеаполиса и спросил, как работает магазин сувениров. Он еще успевал.