— Уж вы там поосторожнее, — прошептала она, отстраняясь и заглядывая в глаза. — Держите меня в курсе, как у вас идут дела.
Фиона улыбнулась, вспоминая шесть бесценных ночей, проведенных в приюте.
— Спасибо, Хейзел, вы меня просто спасли.
Помахав рукой женщинам, вышедшим на крыльцо ее проводить, Фиона повернулась к машине. Сумки уже были аккуратно уложены в багажник.
До своей новой однокомнатной квартиры Фиона доехала меньше чем за пятнадцать минут. Она предпочла поселиться поближе к салону Мелвина.
У нее почти не осталось друзей: их отпугнула угрюмая подозрительность ее мужа, Джеффа, с которой он встречал каждого, кто приходил в их дом. Сказалось также и ее упорное нежелание признавать, что в семье творится неладное.
Однако глубокой, незаживающей раной стала для Фионы трещина в отношениях с родителями. У нее было счастливое детство, она выросла, окруженная любовью и вниманием, не услышав от отца с матерью ни единого грубого слова. Тем горше было осознать, что их с Джеффом брак совсем другого рода.
Она вышла за него в девятнадцать. Сначала все было здорово: после университета он получил работу в фирме, контролирующей качество строительства, а Фиона закончила курсы косметологов. Потом она забеременела и ушла с работы. После рождения дочери Джефф стал больше времени проводить на работе. У него появились новые обязанности, он возвращался все позже и позже, и все чаще от него пахло виски. Джефф уверял ее, что пьет совсем немного, только чтобы расслабиться. Менеджмент поощрял дружеские встречи после работы.
Обещанного повышения так и не последовало. Муж становился все более раздражительным, проверял расходы Фионы на домашнее хозяйство. Теперь, когда она уже не зарабатывала сама, он попрекал ее тем, что она тратит чужие деньги. Их отношения перестали быть равноправными, Фиона все в большей степени ему подчинялась. В какой-то момент она с удивлением и досадой поняла, что теперь ее семья точно такая же, как у родителей. Отец был кормильцем, а мать — домохозяйкой. Только ее мать, похоже, была довольна этой ролью. Может, слишком эгоистично с ее стороны желать большего? Фиона оставила свои сомнения при себе и продолжала играть роль счастливой молодой матери, надеясь, что все как-нибудь образуется.
Однажды Джефф ее ударил. Одно-единственное движение его руки повлекло за собой целую цепь событий, результатом которой стала смерть их дочери. После этого Джефф ушел в себя, все больше пил и требовал отчета за каждый потраченный грош. С огромным трудом Фиона убедила мужа разрешить ей вернуться на работу. Он боялся, что утратит над ней контроль. Это превратилось почти в паранойю: «Ты меня бросишь… Ты найдешь кого-нибудь получше… Я что, плохо зарабатываю?»
Несколько лет после этого он и пальцем ее не трогал. Затем снова перешел от слов к грубой силе. Толчки и пинки постепенно превращались в затрещины, а потом и в полновесные удары.
Фиона подумала о родителях. После похорон дочери — их внучки — она прекратила с ними всякое общение: ей было стыдно открыть всю правду о том, как это случилось. Родители чувствовали: она что-то скрывает. У Фионы не хватало сил отвечать на расспросы матери и встречать яростные взгляды отца. Оба были бессильны ей помочь, пока она отказывалась признать существование проблемы. Теперь ей хотелось попросить у них прощения, но позвонить мешала гордость. Сначала надо прочно встать на ноги.
Однокомнатная квартира занимала угол первого этажа в большом викторианском доме в Фэллоуфилде. Тут жило много студентов. На автобусных остановках всегда толпилась куча народу в выцветших джинсах, мешковатых свитерах и поношенных кроссовках. Фиона неизменно улыбалась, глядя на то, как они носят учебники. Некоторые предпочитали простые спортивные сумки, другие выбирали холщовые торбы в этническом стиле. С портфелями не ходил никто, но ясно было, что это вопрос времени. Интересно, что предпочла бы Эмили, если бы была жива…
Заехав задом во двор дома так, чтобы машина стояла передом к дороге, она достала из сумочки запасные ключи зажигания. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, засунула их в щель между двумя кирпичами у основания стены. Это на случай, если придется срочно уносить ноги. Ведь если Джефф выследит ее и заявится сюда навеселе, от него можно ждать чего угодно.
Подъезд был засыпан листками рекламной рассылки, в углу валялись несколько нераспакованных экземпляров телефонного справочника. Дверь открылась, и из нее вышел мужчина с ящиком кухонных принадлежностей в руках. Хотя на вид ему было под тридцать, одет он был как студент.
— Доброе утро. Переезжаете? — с улыбкой поинтересовался мужчина.
— Да. — Фиона кивнула, поплотнее прижав сумочку к груди.
— Я тоже.
Она улыбнулась, глядя на ящик.
— Кухонная посуда. Если вам нужна — берите, не стесняйтесь. Тут в чулане такого добра полно.
Фиона посмотрела на дверь, из-за которой он появился.
— Спасибо.
— А вы в таком возрасте решили учиться?
Фиона почувствовала, что краснеет.
— Нет, просто… я пока не нашла новое жилье.
Когда до мужчины дошел смысл ответа, улыбка сбежала с его лица, а глаза скользнули по ее разбитой брови.
— Простите, это не мое дело.
— Нет, ничего. А вы студент?
— Да. Пишу диплом.
— По какому предмету?
Теперь смутился он.
— Классические языки. Латынь. Греческий. Только не спрашивайте зачем. Это была идея моей мамы. Она хочет, чтобы я стал журналистом.
Фиона улыбнулась.
— Прошу прощения, мне нужно привести себя в порядок. Вы позволите?.. — Она вопросительно подняла брови.
— Раймонд. Раймонд Уайт.
— Очень приятно. А я Фиона.
Уайт двинулся вверх по ступенькам, и она с удивлением посмотрела на его неуклюжие кроссовки с пластмассовыми окошками в подошве.
Потом открыла дверь и, стараясь не огорчаться, оглядела убогую комнату. Важно только, что теперь у нее свое жилье. А это еще один маленький шаг к свободе. Запах сырости, который Фиона заметила во время первого просмотра, чувствовался, несмотря на открытое окно. Она внесла чемодан и задумчиво на него посмотрела, помня о бутылке джина внутри. Борясь с искушением сделать хотя бы глоток, взялась за сумку. Сейчас ей нужен освежитель воздуха и чистящий крем. Матрас на односпальной кровати был весь в пятнах. С заметным усилием Фиона подняла его и обнаружила, что обратная сторона еще хуже. Идя к двери, она мысленно добавила к списку необходимых покупок одеяло, простыни, полотенце и новый матрас. Деньги, что выдал ей Мелвин, быстро подходили к концу.
Фиона вернулась через пару часов и, занеся более мелкие вещи в комнату, отправилась обратно к машине, где попыталась вытащить из багажника новый матрас, задвинутый поверх сложенных задних сидений.