Она вскочила на ноги и умчалась в ванную.
— Так со мной все будет в порядке?
Доктор ободряюще улыбнулся лежащему в постели пациенту.
— Разумеется. Мы ведь уже обсуждали: чтобы выглядеть так, как хочется, вам нужно преодолеть немало препятствий. Пока все идет по плану. Я определенно доволен.
Донна вернулась в комнату:
— Вот, пожалуйста, доктор.
— Благодарю вас.
О’Коннор уложил полотенце на груди пациента, как слюнявчик, попробовал воду указательным пальцем, достал ватную палочку и обмакнул одним концом в воду. Потом вставил в левую ноздрю пациента и начал очень медленно поворачивать. Ватный тампон вышел наружу в пятнах засохшей крови.
— Было больно?
— Нет, — прошептал пациент.
Доктор перевернул палочку другим концом и повторил операцию, потихоньку извлекая засохшую кровь.
— А теперь очень аккуратно попробуйте дышать через нос.
Пациент выполнил указание. Глаза его широко раскрылись.
— Получается…
— Не думал, что вас это так удивит, — сказал О’Коннор, вставая.
— Извините. — Пациент попытался улыбнуться.
Доктор защелкнул свой чемоданчик.
— Через несколько дней я приду, чтобы снять швы. А пока принимайте антибиотики и ни в коем случае не сковыривайте корочки.
Пациент слабо кивнул.
— Доктор, а как насчет других таблеток, которые я принимаю?
— Боюсь, что пока это исключено. До тех пор, пока вы не закончите курс антибиотиков. Не волнуйтесь, никаких существенных изменений за такое короткое время не проявится. И скоро вы снова сможете к ним вернуться.
Когда в комнате расследования раздался звонок, на часах было уже около шести вечера.
Голос замирал почти на каждом слове — женщина едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
— Мы только что увидели местную газету. Моей дочери нет дома. Ее нигде нет. Вся почта лежит в прихожей.
— Пожалуйста, успокойтесь, мадам. Что лежит в прихожей?
— Почта. Мы отдыхали на Канарах, а вернулись — ее нет.
— Вы можете назвать ваше имя и адрес?
— Дебби Янг. Ее зовут Тайлер. У нее каштановые волосы до плеч.
Она разрыдалась, и трубку взял мужчина. Его голос был ровным, как стоячая вода.
— Мы живем на Роуфилд-роуд в Стратфорде.
— Благодарю вас, сэр. Мы сейчас говорили с вашей женой?
— Да.
— Значит, вы только что вернулись из отпуска?
— Мы пробыли на Лансароте десять дней. Тайлер должна была поехать с нами, но у нас возникла ссора, и она осталась дома. Ей восемнадцать лет. Около пяти с половиной футов ростом.
— У нее есть какие-нибудь особые приметы?
— Пирсинг в ухе, в правом ухе. И татуировка.
— Какая именно татуировка?
Помолчав немного, мужчина с трудом выдавил:
— «Бетти Буп». В нижней части живота.
— Маринованная утиная нога на гриле с пряным инжиром? — поинтересовался официант. В каждой руке у него было по тарелке, от которых поднимались струйки пара.
— Это моей жене. — Мужчина махнул рукой в другой конец стола, накрытого безупречно белой льняной скатертью.
— Ягненок, тушенный со сладким перцем, — объявил официант, ставя перед ним вторую тарелку. — Приятного аппетита.
Он отошел, оставив гостей изучать содержимое тарелок; от предвкушения глаза у них заблестели.
— Пахнет приятно. — Женщина насадила инжир на вилку, отправила его в рот и смежила веки, поглощенная вкусом.
— Нравится? — спросил мужчина, отрезая кусочек мяса.
Женщина кивнула, откинулась на спинку стула и устремила взгляд через воды Манчестерского канала на серебряные изломы здания Музея империалистических войн.
— Знаешь, — сказала она, промокая уголок рта кончиком салфетки, — если смотреть отсюда, то становится понятен замысел Дэниэла Либескинда. Пересекаются пространства трех стихий — земли, воздуха и воды. Три арены военных конфликтов двадцатого века.
Ее муж отхлебнул из бокала каберне-совиньон и кивнул.
— Ну, не зря же он выиграл самый престижный в мире архитектурный конкурс.
Женщина снова опустила глаза на воду, наслаждаясь обстановкой и атмосферой. Внезапно ее внимание привлек большой белый предмет прямо под окнами. Он медленно проплывал мимо; усевшаяся на труп чайка острым клювом ковырялась в глазнице чудовищно раздувшегося лица.
Джон стоял не двигаясь и смотрел на тело Тайлер Янг. Она бросила школу в шестнадцать, сменила несколько мест работы — нетерпеливая, уверенная, что в мире должно быть что-нибудь поинтереснее. Когда Тайлер была моложе, она выиграла конкурс красоты и с тех пор грезила карьерой топ-модели.
Но она так и не выросла выше пяти футов семи дюймов, то есть сильно недотягивала до Наоми, Гизеллы и Кармен. Не так давно Тайлер попыталась устроиться в топлес-бар «Темптерс» официанткой, надеясь, что там ее красоту наконец-то оценят. Ей отказали, посоветовав увеличить размер груди на два размера, чтобы получить работу.
Разразился скандал. Тайлер заявила, что, вместо того чтобы отдыхать на Канарах, она лучше потратит деньги на пластическую хирургию. Родители отказались обсуждать эту идею, и она хлопнула дверью.
Теперь Джон смотрел на ее грудную клетку: кожа с молочных желез была удалена, сквозь восковой слой фасции просвечивали пекторальные мышцы. Пит Грей мог заполучить такую девушку, как Тайлер Янг, только за деньги. Могла ли она пойти на такое, чтобы оплатить операцию?
Джон постучал пальцем по подбородку, крепко прижав руки к груди в зябком воздухе мертвецкой.
А может, она и есть та проститутка, что они видели на пленке с камеры видеонаблюдения вместе с Гордоном Дином?
Где-то вдалеке открылась дверь, и послышалось металлическое клацанье: по коридору везли тележку. Вскоре пластиковые занавески раздвинулись, показалась каталка, а за ней — двое санитаров. Они подкатили ее к секционному столу из нержавеющей стали: сверху на каталке стоял длинный ящик из фибергласа.
— Если останетесь, вам придется не дышать.
Это произнес вошедший следом патологоанатом, одетый в защитный комбинезон.
— Что у вас? — спросил Джон.
— Всплыл в Манчестерском канале, прямо напротив террасы ресторана в театре «Лаури». Каков подарочек тем, кто зашел туда поужинать перед спектаклем!..
— Утопленник? Выберусь-ка я в аквариум.
— И правильно. Он пробыл в воде с неделю или около того. — Патологоанатом кивнул в сторону трупа Тайлер: — Мы можем ее убрать?