В четверть девятого Джон позвонил домой.
— Привет, Эл, это я.
— Приветствую начальника. Как дела?
Джон вздохнул:
— Движутся помаленьку. Есть несколько перспективных направлений, так что я немного задержусь.
Он ненавидел необходимость сидеть долгие часы в офисе несколько дней подряд потому, что есть ему приходилось жирную однообразную пищу.
— Я тут жаркое приготовила. Стоит на медленном огне. Хватит на пару дней…
— Отлично, но придется оставить жаркое на завтра. Ребята пиццу по телефону заказали.
— Ладно, — промолвила Элис. — Жаркое подождет.
Решив вопрос с едой, Джон откинулся на спинку кресла.
— Как у тебя прошел день?
Элис промурлыкала пару нот.
— Все в порядке. Не слишком много работы. «Спинки и задницы» Мелвина пользуются шумным успехом. Похоже, все уже в курсе.
— Я постараюсь выбросить эту картинку из своей головы.
— Элли звонила, — сообщила Элис. — Спрашивала, собираемся ли мы в Идейл в это воскресенье. Мы могли бы дойти пешком до Киндер-Скаут и затем вернуться и пообедать в «Голове клячи».
Джон вспомнил, что его сестренку только что бросил бойфренд.
— Как она?
— Храбрится. Она теперь старается почаще выходить из квартиры, начала посещать уроки сальсы в «Гаване» в Манчестере. Я ей посоветовала. Там появляются вполне приличные мужчины.
— Почему бы не повести ее в клуб регби?
— Чтобы вся эта толпа старичья, с которыми ты играл и у которых пиво течет по подбородкам, навалилась на нее?
Джон представил клуб после большинства матчей: человек двадцать мужиков топчутся на мокром от пива полу, обсуждая игру. Он это обожал, однако женщины придерживались противоположного мнения.
— Да, ты права. Но сальса? Разве там не крутятся потные латиноамериканцы?
— Вот именно, — усмехнулась Элис. — Я бы и сама составила ей компанию.
Джон улыбнулся.
— Мне нравится идея. Я имею в виду Идейл.
— Чудно, — проговорила Элис. — Я уже сказала, что мы пойдем.
— У меня брифинг с командой в половине девятого завтра утром, а к Макклафлину мне к половине двенадцатого. Мы могли бы встретиться в городе около девяти часов. Ты ведь утром в салоне не работаешь, верно?
— Нет, я туда иду после ленча, — удивленно протянула Элис.
— Тогда договорились?
— Да, думаю, все получится, Джон. — И неожиданно спросила: — Ты уже пообщался с Томом?
— А, черт! Я же хотел сегодня заехать к нему в офис. Совершенно забыл. — Он взглянул на часы. — Заеду по дороге домой. Там есть парень, который обычно засиживается допоздна. Может, он меня просветит.
К тому времени как ему удалось освободиться, движения на дорогах почти не было. Через десять минут Джон находился уже на пересечении с Грейт-Энкоатс-стрит, откуда двинулся в Ардуик. Он медленно проехал вдоль Ардуик-Кресент. Слева темнела узкая полоса парка. В свете автозаправочной станции через дорогу виднелись фигуры двух мужчин, притаившихся в тени деревьев. Но пока они не начали ни к кому приставать, Джона это не касалось.
Он взглянул направо, заметив открытые двери паба и внутри толпу пьяниц. Вечер четверга. В этой части города выходные начинались сегодня и продолжались до понедельника.
Добравшись до дома номер семь, он посмотрел через дорогу, затем, ничего не понимая, вышел из машины. Вход в офис был забаррикадирован толстым картоном, на котором уже отвели душу любители граффити. Джон приблизился и попробовал прочесть надписи.
«Нет ничего умнее умирания» — было начертано толстым фломастером. Снизу приписано: «Тогда отвяжись и сдохни».
Заглянув между прутьями решетки на окне, он увидел на полу в приемной груду почты. Джон прошел к стеклянным панелям, закрывающим аллею между двумя зданиями: оба каучуковых дерева стояли прямо, их листья пожелтели и высохли, свернулись, как пергамент. Подняв голову, он увидел остатки таблички, висящей на паре гвоздей.
Возвращаясь к машине, Джон вспоминал лето и свою последнюю встречу с Томом, пытаясь найти какое-нибудь объяснение в его словах или внешнем виде. Не приходилось сомневаться, что, когда Том вернулся с Сейшельских островов, Манчестер был ему поперек горла.
Июнь 2002 г.
— Привет, это Джон Спайсер.
— Джон, это Том.
— Привет, старина. Хорошо отдохнул?
— Не совсем. Я все время провел, поливая свои мозги небольшой порцией облучения от мобильного.
Джон отодвинул свой телефон от уха.
— Когда ты вернулся?
— Вчера, после ленча. Слушай, что там с моей машиной?
Резкость приятеля задела Джона.
— Она на безопасной площадке сразу за Стокпортом. Тебе придется подписать некоторые бумаги, и тебе ее выдадут. У тебя есть с собой какое-нибудь удостоверение личности?
— Да, и запасной ключ. На ней можно ехать?
— Нет, — ответил Джон, виновато морщась. — Но к таким местам всегда слетаются разные компании, занимающиеся буксировкой. Поставишь несколько подписей в нужных местах, и они оттащат ее в тот гараж, у которого твоя контора взяла ее напрокат. А уж потом пусть этим делом занимается страховая компания.
— Ладно, где это? Я возьму такси.
Джон ощущал ответственность за ситуацию.
— Я за тобой заеду. Ты где?
— В поезде. Как раз подъезжаем к Манчестеру.
— Хорошо, там буду в десять. Встретимся у «Головы быка»?
Том немного загорел, но напряженное выражение лица портило впечатление. Он с озабоченным видом сел рядом с Джоном.
— И где же вы жили на островах? — поинтересовался Джон, пытаясь найти тему, которую можно было бы обсуждать с улыбкой.
— В бунгало на берегу, — ответил Том. — Там должна была быть связь с Интернетом, но все оказалось враньем. Большую часть времени я провел взаперти в офисе менеджера, согнувшись над лэптопом.
Джон понял, что об отдыхе лучше не говорить. Видя, насколько заведен Том, он искренне надеялся, что приятель не захочет смотреть, в каком состоянии машина.
— Баннер, который только что подняли на большом здании на Грейт-Энкоатс-стрит, один из ваших?
— Да.
Джону показалось, что Том сказал это с удовлетворением.
— Тогда у тебя, наверное, денег навалом.
Приятель усмехнулся:
— Премия, когда я ее получу, должна быть чем-то особенным.
Когда они добрались до боковой улицы, ведущей к площадке, Джон промолвил: