— Вам придется уйти. Вызвать такси? — Пете говорил вежливо, он привык улаживать подобные ситуации мирным путем, за что я его очень уважала.
Распахнулась дверь, и на землю упала темная тень.
— Что здесь происходит? — раздался голос Гезолиана.
Он всегда умел произвести угрожающее впечатление, хотя был среднего роста и не такой крепкий и здоровый, как, например, Пете. Леша стоял за плечом хозяина, готовый в любую секунду кинуться в драку.
— Бывшая жена Сюрьянена, — произнесла я.
В этой ситуации не стоило лгать или что-то придумывать. Леша сделал шаг вперед, под полой пиджака ясно обозначилась кобура пистолета.
— Это вы позвали сюда журналистов? Попросите их уйти, — сказал Гезолиан таким тоном, словно перед ним стоял последний бомж. — Сегодня свадьба моей дочери, самый важный день в ее жизни. Разумеется, вы не сможете испортить нам праздник, но я не люблю, когда чужие люди вмешиваются в мои дела. Вас уже один раз предупреждали. Сейчас последует второе предупреждение. Третьего не будет. Леша, проводи, пожалуйста, даму к выходу и объясни заодно вон той журналистке, что если она хочет сохранить в целости свое оборудование, то ей тоже лучше исчезнуть отсюда. Эти фотокамеры очень хрупкие…
Гезолиан говорил таким тоном, что даже у меня по спине поползли мурашки. Я вспомнила, как при первой встрече этот человек показался мне любящим, заботливым отцом и совсем не производил впечатления монстра, которым был на самом деле. Может, первый тайм в своей игре он и проиграл, но до конца войны еще далеко и вряд ли его противникам покажется мало.
Леша подхватил Сату Сюрьянен под локоть и практически поднял в воздух. Неужели он считал, что дипломатическая неприкосновенность Гезолиана распространяется на них обоих? Журналистка не переставая щелкала камерой. У Сату не хватало сил противостоять Леше. Все так же под локоть он перевел ее на другую сторону улицы и, когда они поравнялись с журналисткой, неуловимым движением толкнул женщину вперед. Сату упала на журналистку, та выронила камеру, которая со звоном разбилась об асфальт. Леша поднял камеру, с деланым сожалением покачал головой, затем вытащил карту памяти и повесил разбитую камеру обратно на шею онемевшей от неожиданности журналистке. На улице было шумно, и я не смогла разобрать их разговора. Затем Леша спокойно отправился обратно к ресторану, а журналистка опустилась на колени, ползая по асфальту в поисках какой-то отлетевшей детали. Подняв голову, она прокричала Леше вслед по-фински:
— Чертов мерзавец, ты сделал это специально! Ты за все ответишь!
— Sorry, I don’t understand, — произнес Леша с сильным русским акцентом. — Я не вас понимаю, девушка, — повторил он то же самое по-русски и сочувственно развел руками.
Маленькая красная «шкода» остановилась, чтобы пропустить переходящего дорогу большого русского охранника. Журналистка потрясенно рассматривала разбитую камеру. Сату Сюрьянен не оглядываясь пустилась прочь по улице, сильно прихрамывая. В черных колготках зияли огромные дыры.
— Готово, — сказал Леша Гезолиану.
Я поняла эти слова. Дальше они продолжили разговор на родном языке, и я не могла уследить за ходом их беседы. Когда Леша вернулся в дом, Гезолиан повернулся ко мне:
— Хилья, ты меня разочаровала. Ты не смогла решить небольшую проблему с бывшей госпожой Сюрьянен, что уж говорить о более серьезных вещах?
— Ее ревность оказалась сильнее страха. Да и к тому же желтая пресса наверняка хорошо заплатила за этот спектакль.
— Дело не в деньгах. Видела, как работает Леша? Пара шагов: обе бабы наказаны, карта памяти у нас. Тебе есть чему у него поучиться, девочка.
Меня так и тянуло сказать, что в академии Куинса нас учили защищать, а не нападать, но я решила промолчать, демонстрируя покорность.
— Что за тип этот отец невесты? — спросил Пете, когда Гезолиан зашел в дом. — Теперь охрану можно привлечь за беззаконное поведение. Не нравится мне это.
— Мне тоже не нравится. Видимо, он считает, что дипломатическая неприкосновенность распространяется не только на него самого, но и на всех нас. Если эта бывшая жена Сюрьянена придет еще раз — вызывай полицию.
Пете остался во дворе, недовольно качая головой, а я отправилась взглянуть на свадебный вальс. Сюрьянен танцевал прекрасно, он уверенно и красиво кружил невесту по залу.
— Пойдешь потом со мной танцевать? — Ко мне подошел Юрий и приобнял за талию.
— Я пришла сюда работать, а не танцевать. — Я сбросила его руку. — Выбери кого-нибудь другого. Смотри, какой букет — все подружки невесты и, конечно, госпожа Бек.
Юрий вздохнул. Гезолиан пригласил на танец свою дочь, Сюрьянен предложил руку бабушке невесты. Они не могли разговаривать, но это не помешало им танцевать. Мать Гезолиана была маленькой пухленькой женщиной с огромными золотыми кольцами в ушах, которые звенели в такт ее движений. Полагаю, она была весьма влиятельной особой в своем кругу. Интересно, много ли она знала на самом деле, или вынужденная эмиграция научила ее держать рот, уши и глаза закрытыми?
Я вспомнила, что недавно мне на телефон пришло сообщение от Яана. Оно гласило: «Привози Гезолиана завтра в Коппарняси проверить тайник. Мы готовы. Сообщи время».
И все. Интересно, каким образом мне выполнить это указание? «Молодая чета» Сюрьяненов решила провести свадебную ночь в люксе гостиницы «Кемп». Свадебное путешествие планировалось только в августе. А Гезолиан с Лешей и матерью собирались переночевать в квартире на Бульваре. Значит, ближайшую ночь мы с ним проведем под одной крышей.
Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Леша отправился с нами. Я ничего не имела против него лично, но этот человек мог доставить немало хлопот. Но как вывести его из игры?
Маке Ханнула перезнакомился со всеми подружками невесты и приглашал их по очереди танцевать. Краем уха я слышала, как он болтал с высокой тощей девицей с завитыми волосами и рассказывал, какая у него, возможно будущего министра и активного общественного деятеля, высокая нагрузка и огромная ответственность перед обществом. Да, если Ханнула и в самом деле станет министром, задача Сюрьянена по реализации проекта Коппарняси будет во многом решена.
Улла Бек вытащила на середину зала Транкова и собственническим движением обняла за плечи. Ее муж сидел у барной стойки, где наливали без ограничений. Юлия танцевала с Юккой Ватаненом, его жена сидела в кресле и разговаривала по мобильному телефону. Гезолиан наблюдал за гостями, привалившись к двери в кухню. Я подошла к нему.
— Потанцуем? У меня хорошие новости.
Он поклонился и галантно подал мне руку. Ладони скользили по гладкой ткани его костюма, он обнял меня и повел в танце. Его руки свинцовой тяжестью лежали на моей талии. Звучало медленное финское танго, Гезолиан уверенно двигался в такт музыке.
— Сталь в Коппарняси. Он что-то там ищет и просит меня завтра приехать туда и помочь ему.