– Теперь мы будем знать о каждом его шаге, – сказала Мерси. – Он полностью шизанутый. Псих без яиц. Хотя яйца ему как раз оставили. Кастрация химическая, и эффект от нее временный.
Хесс прочитал заголовок:
КАСТРИРОВАННЫЙ НАСИЛЬНИК МЕШАЕТ СОСЕДЯМ ЖИТЬ СПОКОЙНО!
В скандальной статье говорилось, что Колеску полностью освободят в следующую среду и в тот же день закончится его принудительное лечение химическими препаратами. В ЗОНА решили оповестить об этом его соседей, а те подняли панику, заявив, что не желают жить рядом с насильником.
Мерси уже звонила куда-то по служебному телефону.
– Камала, привет, это Мерси...
Представитель департамента Уоллес Хьюстон заявил газете, что "власти не собирались изгонять Колеску из города, а всего лишь заботились об общественной безопасности. Люди имеют право знать о преступнике и его действиях, но никак не третировать его".
"Да что ты говоришь, Ласка!" – Хесс ухмыльнулся.
Рядом на полосе располагалось фото красивой блондинки Труди Пауэрс, организатора протеста. В руках она держала плакат с надписью: "Насильник нам не сосед!"
– Я хотела спросить, человек из сегодняшней "Таймс", случайно, не похож на того, что ты видела в магазине... – слышался голос Мерси.
Колеску имел постоянную работу в Коста-Меса и жил в доме № 12 по Медоуларк последние три года после выхода из Атаскадеро. Один из двенадцати указанных в протоколе пациентов, он сам согласился на введение гормонального препарата. Ему делали инъекции раз в неделю, и с такой же регулярностью проводили опросы. "Депо-Провера" – торговое название женского гормона ацетата медроксипрогестерона, провоцирующего рост молочных желез, выпадение волос и "иссушение" гениталий в случае принятия препарата мужчиной.
И еще за неделю до официального освобождения парня отдали на растерзание соседям. Хесс вздохнул, подумав, что не только у него серьезные проблемы.
– ...что ты сказала, Камала? Это, может, и он, но, вероятно, не он?!
Тим продолжал читать. Румын Колеску был арестован недалеко от Лос-Анджелеса. Хесс сделал себе пометку, надо получить больше информации о насильнике.
– ...ты понимаешь, что нетрудно нацепить усы и надеть парик?!
Хесс хотел бы немедленно попросить записи о Колеску, но рабочий день уже закончился, и архив закрылся.
Вдруг ему показалось, что он как будто сросся с креслом, стал с ним единым целым. Боль резко пронзила все его тело. Хесс старался держаться непринужденно. Суставы рук снова охватило огнем. Казалось, его облили кислотой и оставили мучиться.
– ...и мы привезем тебе посмотреть еще двоих. В воскресенье утром мне удобно...
Почему он чувствует себя так паршиво? Из-за радиации? Правильно, побочные эффекты начали проявляться только сейчас.
– Камала думает, что это не он. – Закончив разговор с Петерсен, Мерси обратилась к Хессу. – Она видела газету. Говорит, парень выглядел иначе. По ее словам, он был очень модно одет, а вещи Колеску далеки от идеала Камалы. В воскресенье утром покажем ей Пьюла и Икрода.
Хесс знал, что она смотрит на него в упор, не стесняясь. Совсем не так воровато, как в машине по дороге в Эльсинор.
– Тим, о чем ты думаешь, уставившись в пустоту?
Он вздрогнул. Ему становилось все хуже и хуже. Хесс чувствовал себя больным до мозга костей. Как сказали врачи, именно костный мозг вырабатывает клетки крови. А при химиотерапии этот процесс нарушается, и человек начинает страдать от анемии и даже может умереть. Поэтому раз в неделю врачи принимали противоанемические меры, чтобы лекарства не убили пациента раньше, чем рак.
– В эти минуты прозреваешь? Видишь, например, как женщины свисают с веток? Узнаешь об этом до того, как обнаруживаешь засечки от веревки?
– Нет.
– И все-таки как тебе удается...
То ли Мерси не договорила, то ли Хесс уже не слушал, но фраза осталась незаконченной. В ушах у Хесса сильно шумело. Лицо пылало.
И вдруг все стихло и успокоилось.
Сердце еще быстро колотилось, и кожа оставалась багровой, но в целом полегчало.
– Для начала перестаешь об этом думать, очищаешь голову, – сказал Хесс сдавленным голосом.
– Ты в порядке?
– Забываешь обо всем на свете. О своих предположениях и подозрениях.
– Давай в следующий раз поговорим об этом, ладно? – Мерси испугал его вид.
– За отправную точку берешь то, в чем абсолютно уверен. Глядя на землю, я увидел, как аккуратно и симметрично расположено пятно крови. Она не была разбрызгана, как если бы жертва сопротивлялась. Кровь просто медленно вытекала, а женщина почти или вообще не двигалась. Почему? Сначала я представил себе ее в своеобразном матерчатом коконе, потом в сети. И то и другое обеспечивает неподвижность. Возможно, преступник дает своей добыче какой-нибудь яд. Передо мной явственно вставала только одна картина: молодая женщина на дереве истекает кровью. В конце концов от нее почти ничего не остается, ведь тело убийца забирает с собой. Такая работа требует тщательного планирования, энергии, сил. Но он не расчленял жертву, он ценил ее, холил и лелеял. Он не желал испортить красоту и уносил женщин целиком. Я спросил себя: почему похититель из миллиона других мест выбрал именно лес рядом с шоссе Ортега? И тогда я поднял голову и увидел ветку, достаточно крепкую, чтобы выдержать значительный груз. Я вспомнил, как когда-то мой дядя-охотник повесил на дерево убитого оленя для свежевания. Я залез наверх и нашел зазубрины.
Мерси молчала. Хесс не знал, слышала ли она его. Голос его звучал нервно, тихо и как будто издалека.
Он разжал пальцы и взял газету. Ему очень хотелось выглядеть спокойным, сильным и здоровым. Через несколько секунд Хесс отбросил газету, словно она раздражала его, и положил ладони на колени. Его руки заметно дрожали, но сердце стучало уже медленнее. Лицо слегка горело, зато костяшки совсем перестали болеть. Хесс старался дышать ровно и глубоко.
– Это просто, когда ты объясняешь, – сказала Мерси. – Только вот я ничего там не увидела, кроме уже описанной тобой сцены убийства.
– Нужно попробовать самой.
– Но как избавиться от ложных версий? Например, убийца мог пустить жертве кровь где-нибудь еще, собрать ее и вылить у дуба. Не так ли?
Перед глазами у Хесса окончательно прояснилось. Но он все еще не мог встать.
– Разве ты никогда не делал неправильных выводов? Не видел не те картинки? – допытывалась напарница.
– Не так четко, как верные.
– А вот мои видения всегда несколько затуманены.
Хесс бросил взгляд на Мерси. Она сидела в кресле, немного расставив ноги и опираясь подбородком на руку.