Ллойд как раз отпирал дверцу машины, когда раздался выстрел. Он вознес Богу краткую молитву о милосердии и поехал в Сильверлейк.
Тедди Верпланк сидел в машине напротив своей фотомастерской, служившей ему убежищем в течение стольких лет, и ждал прибытия желтовато-коричневой полицейской машины без опознавательных знаков. Через несколько минут после невероятного телефонного звонка он собрал весь свой инструментарий для обручения, побросал в брезентовый рюкзак, перенес его в свой незарегистрированный автомобиль, предназначенный для последнего бегства или последнего поединка, который решит его судьбу. Каким-то чудом или волей Божественного провидения ему была дарована возможность вступить в бой за душу его возлюбленной Кэти. Сама Кэти вручила ему факел. Ему предстояло исполнить обет, данный восемнадцать лет назад. Он мысленно перебирал весь свой арсенал, сложенный в багажнике: пистолет тридцать второго калибра с глушителем, карабин М-1 тридцатого калибра, обоюдоострый пожарный топор, сделанный на заказ шестизарядный «дерринджер», залитую свинцом и утыканную гвоздями бейсбольную биту. Он умел всем этим пользоваться и был вооружен любовью, приводившей в действие его арсенал.
Через два часа после звонка машина подъехала. Тедди наблюдал, как очень высокий мужчина выбирается из нее и осматривает фасад мастерской, как проходит вдоль стены и заглядывает в окна. Казалось, высокому мужчине понравилось это занятие. Он, похоже, собирал информацию, чтобы использовать ее против Тедди. Тедди уже начал смаковать свое первое знакомство с врагом, когда высокий мужчина вдруг бросился обратно к машине, развернулся и направился на юг по Альварадо.
Тедди глубоко вдохнул и решил преследовать противника. Он выждал десять секунд и тронулся следом. Держась сзади на почтительном расстоянии, он нагнал желтовато-коричневый автомобиль на углу Альварадо и Темпл. Машина полицейского привела его к скоростной голливудской автостраде, по которой двинулась в западном направлении. «Матадор» занял среднюю полосу и помчался на полной скорости. Тедди последовал его примеру. Он не сомневался – полицейский настолько погружен в собственные мысли, что ни за что не обратит внимания на преследующие его фары.
Через десять минут «матадор» съехал с шоссе на Кахуэнгапасс. Тедди пропустил две машины, следя за дорогой и не упуская из виду высокую радиоантенну на машине врага. Они углубились в холмы, окружавшие голливудскую низину. Тедди увидел, как желтовато-коричневый автомобиль внезапно остановился перед небольшим коттеджем, крытым соломой, остановил машину за несколько домов и бесшумно вылез через пассажирскую дверь. Его противник поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
Через несколько секунд ему открыла женщина и воскликнула:
– Сержант! Что тебя сюда привело?!
– Ты просто не представляешь, что происходит. Я и сам не верю. – Голос у копа был напряженный и хриплый.
– Ну, давай рассказывай…
Дверь за ними закрылась, а Тедди вернулся к своей машине и устроился поудобнее. Он ждал, размышляя и оценивая ситуацию, в которую попал. Он точно знал, что речь идет о вендетте со стороны одного человека – сержанта Ллойда Хопкинса. В противном случае его давным-давно уже осадила бы целая туча полицейских. Что это значит? А это значит, что Хопкинс хочет присвоить Кэти себе и готов нарушить правила, чтобы добиться своего. Другого ответа просто не существовало.
Успокоив себя тем, что ему противостоит всего лишь один человек, Тедди выстроил план его устранения, а потом стал вспоминать весь долгий путь, приведший его к этой точке.
После десятого июня 1964 года он много дней совершенствовал свое искусство. А потом увидел, как взбунтовалась «свита Кэти».
Изначальный гнев против насильников превратился в трагическую переоценку его искусства. За него он заплатил кровью, а теперь настал момент пустить в ход кровью заработанные знания и дотянуться до звезд. Он заполнял бесконечные листы стихами, но стихи выходили пустые и напыщенные, нескладные и формальные. И они были завязаны на житейской драме, развернувшейся во дворе-ротонде, – неслыханно жестоком предательстве. Он приравнивал измену «свиты Кэти» к тому, что совсем недавно пришлось вытерпеть ему.
Одна за другой девочки отрекались от своей предводительницы, бросая ей в лицо язвительные слова. И это происходило на том самом месте, где она до капли отдавала им всю свою любовь и поддержку. Они называли ее фригидной и бесталанной ирландской голодранкой. Заявили, что ее отказ от свиданий – всего лишь дешевая уловка. Что она хочет сделать из них грязных лесбиянок, только боится показать им пример. Они сказали, что она пишет жеманные и подражательные стихи, оставили ее в слезах, и он понял, что девочки должны заплатить за это.
Но как и чем заплатить? Этого он не знал. К тому же его собственная жизнь была разбита, и он не мог отомстить. Он целый год слагал эпическую поэму, посвященную изнасилованию и предательству. Когда поэма была завершена, он понял, что она годится только на помойку, и сжег ее. Скорбя об утрате своего дара, он занялся фотографией. Печальная замена, зато дающая материальную выгоду. Основы этого ремесла он знал, в деловой стороне вопроса разбирался, а главное, понимал, что таким образом обеспечивает себе безбедное существование и возможность находить красоту в безобразном мире.
Он превратился в искусного коммерческого фотографа, хотя работал без воображения, без творческой жилки. Зарабатывал прилично, продавая свои снимки газетам и журналам. Но Кэти всегда была с ним, а мысли о ней невольно приводили за собой воспоминания об ужасе 1964 года, которые обрушивались на него со страшной силой. Он знал, что должен как-то противостоять этому ужасу, ибо будет недостоин Кэти, пока не поборет вечно преследующий его страх. Поэтому впервые в жизни оставил духовные помыслы ради чисто физического совершенствования.
Сотни часов, посвященные поднятию тяжестей и ритмической гимнастике, превратили его тощее тело, которое он всегда втайне презирал, в стальную машину. Не меньше времени он провел, занимаясь каратэ, и стал обладателем черного пояса. Он научился владеть оружием, превратился в меткого стрелка из ружья и пистолета. Чем сильнее он становился, чем больше совершенствовал свои боевые навыки, тем дальше отступал его страх, пока не превратился в гнев. Он начал размышлять о смерти предательниц из «свиты Кэти». В его мыслях господствовали планы убийства, но остатки страха мешали перейти к действиям.
Отвращение к себе обрушилось на него с новой силой и чуть не раздавило, но тут вдруг пришло решение: ему нужен кровавый переходный обряд, который поможет испытать себя, прежде чем он начнет мстить. Он неделями безрезультатно раздумывал о средствах, пока однажды ему на глаза не попалось четверостишие Джорджа Элиота. [42] Оно так и застряло у него в мозгу.
Внизу кабан и гончий пес
Сошлись в смертельной битве,
Но, примирившись среди звезд,