После чего снова наступила тишина. Эрмина плотнее прикрыла дверь и пошла на цыпочках прочь, задавая при этом себе тысячу вопросов.
Мария не последовала за Холландом. Объявившийся Уолтер Монтэгю, которому до возвращения в Лорен оставалось всего два дня, не мог рассчитывать на что-либо серьезное. Он был довольно интересным мужчиной, довольно сносным любовником, за что Мария его и ценила, но ничего похожего на ту опустошающую душу страсть, что внушал ей Генрих, она к нему не испытывала. И если она, все еще пылающая от недавних объятий Холланда, и отдалась Монтэгю в ночь перед его отъездом, то сделала это скорее ради его удовольствия, нежели по собственному желанию. По крайней мере она поступила благородно…
Зато Монтэгю принес с собой чарующий аромат высшего света, столь же нужный Марии, как и радости любви. По выходу из тюрьмы мадам дю Фаржи удалось пристроить его в окружение королевы под видом духовного лица. Упоминание неугомонной маркизы вызвало гримасу на лице Марии, находившей, что ныне та занимает неподобающее ей место, да к тому же ее, герцогини де Шеврез, место, на завоевание которого она потратила немало средств и усилий. Герцогиня и лорд Монтэгю обсудили множество важных вопросов и все последние новости двора и пришли к договоренности об участии в подготовке брака его высочества с дочерью герцога Мантуи, в оказании поддержки правящей в Нидерландах инфанте Изабель-Клер-Евгении, в приеме под ее крыло Гастона и его невесты, в упрочении связей с Испанией при посредничестве маркиза де Мирабеля. Оставалась главная проблема, а именно устранение, или, точнее говоря, уничтожение, кардинала Ришелье. Монтэгю была поручена миссия довести до нужного уровня неприязнь к кардиналу Карла Лоренского. Также близилось подписание мирного соглашения с Англией, и Уолтер Монтегю, обвиняемый в шпионаже, дал понять мадам де Шеврез, что ему признателен сам английский король, а потому с появлением нужной бумаги он сможет без опасений вернуться во Францию.
Лорд Монтэгю слыл другом, и его появление в Дампьере в отсутствие герцога де Шеврез не было событием чрезвычайным. Чего нельзя было сказать о посланнике маркизы де Мирабель, ведь на момент описываемых событий французы под началом хозяина сих мест ходили в рукопашную под Касалем. Маркиз так и не появился, и Мария ночью вновь отправилась в путь в Валь-де-Грас, но на этот раз она оставалась в покоях королевы до утра. К ее удовлетворению, поскольку смогла неспешно поговорить с королевой, а затем и с испанским посланником и без труда нашла с ним общий язык. Дон Антонио де Толедо, маркиз де Мирабель, был испанским грандом по сердцу, но не по складу ума: тонкий и опытный дипломат, он был начисто лишен присущей его касте спеси в общении с дамами. Ему превосходно удалась затея убедить Анну Австрийскую отказать в поддержке своему деверю в женитьбе на юной Гонзага. Королева поначалу была к тому весьма расположена, хотя бы из желания противостоять королеве-матери, Марии Медичи, не желавшей этой женитьбы своего младшего сына, поскольку прочила на эту роль свою протеже, одну из кузин Медичи. Мирабель сумел объяснить королеве, что в случае «преждевременной» смерти ее супруга будет много сложнее в глазах французов доказать законность брака, заключенного за пределами королевства, да к тому же в стане врага. Назовут это предательством, и у потомства такой супружеской пары не будет ни малейшего шанса взойти на трон. У предательства нет будущего.
– Принцу и его возлюбленной в Брюсселе прием готов уже теперь. Инфанта Изабель-Клер-Евгения придала бы этой свадьбе желательный блеск и сама в ней поучаствовала бы…
– Ну конечно, – бросила Мария, в глубине душе отдававшая предпочтение Гастону-вдовцу, которому можно было бы жениться на ее золовке, если бы Людовик XIII покинул юдоль печали, – но для заключения брака нужны двое, а мадемуазель де Гонзага все еще томится в Венсене вместе со своей тетушкой, а наша нынешняя регентша отнюдь не намерена предоставить им свободу.
– Ну, ее к тому можно и вынудить… Я сделал так, чтобы об этом самовольном заключении под стражу по секретным каналам был информирован кардинал Ришелье, тот обязательно об этом поставит в известность короля, и я не сомневаюсь, что ваши дамы в ближайшее же время будут отпущены. После чего нетрудно будет организовать отъезд будущей четы в Нидерланды…
– Моя свекровь будет в ярости… – проговорила королева.
– ..на дорогого же нам Ришелье. Его поставят в известность одним из первых.
– Вы собираетесь поссорить королеву-мать и ее протеже? – поинтересовалась Мария.
– Именно. Ришелье для Испании неугоден больше, чем король, поскольку именно он направляет все его действия. Из надежных источников мне стало известно, что здравствующая регентша, намеревавшаяся все свою жизнь держать его на коротком поводке, все более сдержанно воспринимает начинания своего ставленника. Тут-то угодливый служитель и сменил хозяина! Он вершит собственную политику, и зачастую против воли его же благодетельницы, а она этого не выносит. Если его обяжут освободить мадемуазель де Гонзага и мадам де Лонгвиль, в этом унижении она несомненно обвинит Ришелье. Она тут же Лишит его статуса министра и вернет в епископат в Люсоне, откуда он уже никогда не выберется.
– Задумано блестяще! – похвалила Мария, хлопая в ладоши. – Но король?! Согласится ли он расстаться с человеком приближенным ради удовольствия матери, к которой теперь не прислушивается так, как бывало когда-то?
– Это не помешало ему доверить ей королевство, тогда как эта честь, равно как и связанная с этим ответственность, принадлежит по праву Ее Величеству, присутствующей здесь!
– И с которой следует считаться! Золотые слова, дон Антонио, – заметила герцогиня. – Для устранения этого неугомонного выскочки хороши любые средства, пусть даже и не самые достойные.
– Если мой супруг будет потакать прихотям своей матери, та лишь усилит свое могущество, – заметила Анна Австрийская, – и направит его против меня.
– Всему свое время, мадам, – успокоил ее посол. – Поначалу устраним Ришелье! Потом будет достаточно времени и на то, чтобы урезонить короля! Когда между Францией и Испанией воцарятся мир и согласие, Ваше Величество станет играть главенствующую роль…
– Эта роль несомненна в том случае, если мне посчастливится одарить королевство наследником, только…
– Вы хороши как никогда, мадам, – искренне отметила Мария. – Ваш супруг, вернувшись с войны, не преминет обратить на это внимание. Я заметила, что в подобные моменты он всегда оказывается усердным в исполнении своих супружеских обязанностей. Ему в этом можно и помочь в случае надобности.
– В каком это смысле? – заинтересовалась мадам дю Фаржи.
– О, все очень просто! Есть некоторые ликеры с особым приворотным зельем, они вызывают любовную страсть. Почему бы не испытать один из них на Его Величестве?
– Не хватало еще ошибиться, – серьезно заметил Мирабель. – В аптеках Франции, да и Испании тоже, можно отыскать все, что захочешь, только нужно быть осмотрительным и знать, к кому обратиться. Речь же не идет о предании короля земле, придав ему перед тем бодрости…