— Играем большого брата, а? Должно быть, дела по-настоящему плохи.
— Крайне плохи, — зловеще ответил Крейтон. — Джулия оказалась нечестной с нами. В Лондоне к ней самопроизвольно возвращалось зрение. Она видела убийцу своей матери.
Брайс был озадачен.
— Ну и прекрасно. Она сможет опознать убийцу Маргерит.
Теперь Крейтон должен был раскрыть ему то, что случилось на самом деле. Он должен делать это быстро, не давая Брайсу времени вникнуть в подробности. Брайса нужно заставить почувствовать, что он пострадал бы так же жестоко, как и все остальные, если бы Маргерит прочитала то, что находилось в пакете.
Крейтон сказал:
— Нет, не прекрасно, Брайс. Ты не хочешь, чтобы она опознала убийцу, потому что убийца работала на меня. Или, если быть более точным, на нас.— По телефону Крейтон слышал, как шокированный Брайс глубоко вдохнул. Он быстро продолжал, стараясь успокоить собеседника: — Я не планировал убийства. Женщина действовала по собственной инициативе вопреки моим инструкциям. Это должно было быть уличное ограбление и больше ничего. Но все пошло не так, и мне больно говорить об этом. Не я, а отец был первопричиной всего этого. — Он рассказал младшему брату о пакетах, которые старик послал Маргерит и Сэму Килайну. — Винс перехватил пакет Килайна, а я послал агента забрать пакет у Маргерит. Но она стала драться. Она сорвала маску с агента, и та совершенно инстинктивно среагировала на то, что оказалась раскрыта. И убила Маргерит.
Брайса охватило смятение. Нахлынули воспоминания о Маргерит. Когда они были детьми и старик посылал слуг найти Брайса, чтобы наказать его за какую-нибудь провинность, Брайс всегда бежал к Маргерит. Она прятала его, пыталась защитить. И иногда ей это даже удавалось. Он всегда был ей благодарен за это. Но сейчас его сердце учащенно забилось от все возрастающего страха.
Крейтон убил ее. Эта мысль застряла у него в голове, подобно куску разбитого стекла. Неважно, что спусковой крючок нажала убийца. Крейтон запустил все это мерзкое дело. Брайс уже несколько лет подозревал, что сила Крейтона выходит за рамки обычных связей семьи, которые основывались на услугах и тайнах других людей, известных семье. Но эти секретные возможности Крейтона для Брайса не имели значения. Он в них никогда не нуждался.
— Я понимаю, о чем ты думаешь, Брайс, — мягко сказал Крейтон.
Теперь настало время действовать тонко. Он примет на себя ответственность, но сейчас ему нужно показать Брайсу, в чем заключается настоящая ответственность. Он предоставит Брайсу такой аргумент, который заставит его перейти на их сторону.
— Ты, естественно, обвиняешь меня. Я сам себя виню. Тебе, может быть, будет безразлично, если из-за смерти Маргерит моя кандидатура провалится.
Но поверь мне, ее смерти я хотел меньше всего. Ситуация может резко измениться и выйти из-под нашего контроля. Над всеми нами нависла серьезная опасность. Если ты ищешь виноватого, то это наш старик. Этот его проклятый дневник рассказал миру все о его темных делишках... и наших.
Казалось, большая рука взялась за сердце Брайса и сжала его. Неожиданный страх был ушатом холодной воды, смывшей ужас и негодование по поводу содеянного Крейтоном.
— Господи, как он, черт подери, мог еще и дневник писать? Кто там следит за ним в этом проклятом доме! Есть ли другие пакеты?
Крейтон улыбнулся. Брайс осознал угрозу собственной безопасности.
— Нет и не будет. Я позаботился об этом за всех нас. Теперь нашей проблемой является Джулия. Она узнала моего агента час назад, когда та пыталась устранить ее. — Без всякой паузы он рассказал Брайсу, как подменил Майей Стерн настоящую Норму Кинсли и как Стерн непреднамеренно убила Ориона Граполиса. — Джулия стала не менее опасной, чем старик. Теперь, когда зрение вернулось к ней, она может опознать нашего агента. Или сама может узнать, что «Норма» на самом деле является бывшим агентом ЦРУ по имени Майя Стерн, а также кто послал ее и почему. И тогда наступит конец той жизни, над созданием которой мы так долго работали.
Брайс понимал, что на самом деле имел в виду Крейтон.
— Кроме того, обвинение в убийстве вряд ли поможет тебе стать президентом.
Крейтон возразил не мешкая:
— Мы не можем вернуть Маргерит, как бы мне этого ни хотелось. — Это был его главный довод. Теперь настало время вернуть мысли Брайса к текущим делам. — Мы должны подумать о защите того, что у нас есть.
Брайс вдруг почувствовал тяжесть в теле. Он не считал себя добрым человеком в традиционном смысле этого слова, но всегда гордился тем, что был до жестокости честен сам с собой. Ему казалось, что в этом и состоит его высокое призвание. Для того чтобы построить «Редмонд системз», он пресмыкался, лгал, принуждал покупать то, что не нужно, давал взятки, чтобы получить информацию о конкурентах, и грубо сбивал цены. Все эти действия не вызывали у него сожаления. Фактически он наслаждался своей способностью совершать многое вопреки трудностям.
Теперь, когда шок от рассказа Крейтона стал проходить, он вспомнил его упоминание о «кулаке Токугавы». Было очевидно, что он нужен Крейтону.
— Почему ты мне все это рассказываешь?
— Потому что есть вероятность, что Джулия сейчас направляется к тебе, чтобы задать ряд вопросов. Следом идет полиция. Нам нужно, чтобы ты задержал ее. Но не выдавай полиции. Стерн скоро прибудет и покончит со всем этим.
— Покончит? — Конечно же, это было логическим продолжением всего того, о чем говорил Крейтон. — Давай-ка проясним ситуацию. Ты имеешь в виду, что она убьет ее.
Ему нравилась Джулия. Подобно ему, она была не такая как все. Она и Маргерит пошли своим путем, так же как и он. Маргерит, как и он, бросила вызов семье.
— У нас нет выбора.
Брайс все еще сопротивлялся.
— Выбор есть всегда.
В самолете, летевшем высоко над Средним Западом, Крейтон улыбался. Брайс реагировал именно так, как он ожидал.
— Но не за счет моего избрания в президенты. А я буду избран.
— Как?
Крейтон объяснил план, который они с Винсом запустили в действие. Он произведет эффект разорвавшейся бомбы. До самого понедельника, кануна выборов, публика не сможет прийти в себя от лавины разоблачений. Брайс сосредоточился, и его сопротивление начало слабеть.
— План идеален. Он сделает меня президентом и даст всей семье возможности, которых мы всегда добивались.
Брайс ничего не сказал. Он знал, что план Крейтона сработает... если только Джулия не разоблачит его. Если Брайс не позволит Джулии разоблачить его. В животе заныло от тревоги. Убийство Джулии было шагом в неизвестность, поступком, который никогда нельзя будет исправить.
Он никогда не прибегал к убийству.
В конце фразы в голосе Крейтона, несущемся через многие километры, звучали нотки теплоты и семейной привязанности. Ему нужна была верность Брайса, и он чувствовал, что настало время сказать об этом.