–У нас надежные источники информации... Как я понимаю вы лично убедились, что предостережение «Фэрфаксу» – не пустой звук, не так ли?
– Я убедился только в том, что убит хороший человек. Думаю, о смерти этого бедняги уже сообщили его жене и детям.
– На войне и речи не может быть об убийстве, господин подполковник. Вы не то употребили слово. И не говорите нам... Незнакомца прервал звонок. Короткий и еле слышный.
– Кому это «нам»? – поинтересовался Дэвид.
– Узнаете в свое время. Если, конечно, станете с нами сотрудничать. В противном же случае знать это вам ни к чему: вас убьют... Поверьте, мы не бросаем на ветер пустые угрозы. Доказательство этому – акция в «Фэрфаксе».
Вновь послышался звонок. На этот раз более продолжительный. И прозвучал он громче, чем предыдущий.
– Ну и в чем же, по вашему мнению, стало бы выражаться мое сотрудничество с вами? Чего вы хотели бы от меня?
– Нам нужно точно знать, где именно находится «Тортугас».
Сполдинг мысленно вернулся на пять часов назад. В зону «Фэрфакс». Айра Барден заявил ему, что «Тортугас» – единственное наименование, которое приводилось в бумаге, упоминавшей о переводе Дэвида с одного участка работы на другой. В просмотренном им документе, подчеркнул полковник, – полное отсутствие каких бы то ни было конкретных данных, если не считать этого таинственного термина. Непонятного слова, скрытого от постороннего взора в надежных тайниках Пейса. В одном из его сейфов, хранящихся в помещениях за стальными дверями, которые открываются только для высших чинов контрразведки.
– Тортугас – группа островов у побережья Флориды. Полное название их – Драй-Тортугас. Посмотрите любую карту. Раздался звонок. Потом еще раз, короткий и сердитый.
– Не валяйте дурака, подполковник.
– А я и не валяю. Простите, но мне непонятно, о чем вы говорите.
Незнакомец уставился на Сполдинга. Дэвид заметил, что его собеседник с трудом сдерживал ярость. Звонок уже звенел непрерывно. Снизу и сверху доносились встревоженные голоса.
– Я не хотел вас убивать, но придется. Итак, где же этот «Тортугас»?
С шестого этажа, футах в десяти от кабины, не более, послышался громкий мужской голос:
– Кабина здесь, чуть повыше. Застряла между этажами... Эй, вы там, с вами все в порядке?
Незнакомец мигнул от неожиданности: он не думал никак, что лифтом займутся так быстро, и растерялся. Этого только и надо было Дэвиду. Нанеся противнику правой рукой мощный удар сбоку, он ухватил затем его за плечо и резко толкнул. Потом, прижав неприятеля грудью к двери, въехал ему коленом в пах. Тот, не выдержав, завопил. Сполдинг, не отпуская своей жертвы, левой рукой сдавил террористу горло и тут же еще пару раз ударил по животу. Бандит, окончательно обессилев от боли, теперь уже не орал, а лишь издавал протяжные стоны, выражавшие нестерпимые муки. Тело его обмякло, револьвер упал на пол, а сам он сполз вниз.
Дэвид отшвырнул ногой оружие в сторону и, схватив врага двумя руками за шею, начал трясти его, чтобы не дать ему впасть в забытье.
– А теперь ты скажи мне, сукин сын, что такое «Тортугас»?
Крики возле лифтовой шахты становились все громче. Преисполненные страдания вопли жестоко избитого лифтера приводили собравшуюся публику в ужас. Люди звали на помощь представителей гостиничной администрации. И требовали немедленно вызвать полицию.
Незнакомец взглянул на Дэвида глазами, полными слез.
– Убей меня, свинья, чего же ждешь? – сказал он, задыхаясь. – Однажды ты уже пытался сделать это.
Дэвид оторопел. Он никогда не видел этого человека. Откуда же он? С севера Италии? Из Басконии? Или, может, из Наварры?
Но времени на размышления не было.
– Что такое «Тортугас»?
– Альтмюллер, эта сволочь... Эта сволочь Альтмюллер...
Лифтер потерял сознание.
Снова это имя.
Альтмюллер.
Сполдинг поднялся и, отойдя от недвижного тела, приблизился к щитку управления. Взявшись за рычажок, он резко повернул его влево, до самого упора, обеспечив тем самым максимальную скорость движения лифта. В здании, в котором размещался отель «Монтгомери», было десять этажей. И как только вновь заработал мотор, на панели высветились кнопки вызова с обозначениями первого, третьего и шестого этажей. Он же направил кабину на самый верх. Если ему удастся достичь десятого этажа раньше поднимавшихся по лестнице гостиничных постояльцев, чьи истеричные вопли не прекращались ни на миг, то, возможно, он сумеет, выскочив из кабины, пробежать никем не замеченным вдоль коридора и укрытьв одном из затаенных уголков, чтобы затем, выйдя оттуда как ни в чем не бывало, затеряться в толпе, которая, несомненно, уже соберется к тому времени у распахнутых дверей лифта. И застынет плотным кольцом возле человека, лежащего без сознания на полу кабины...
План его должен сработать! У него же совсем нет времени разбираться с нью-йоркской полицией во всей этой истории.
* * *
Незнакомца унесли на носилках. Вопросы, которые задавали Дэвиду, отличались конкретным характером. И он, соответственно, отвечал на них четко и кратко.
Нет, он не знает лифтера. Этот человек довез его до этажа десять, от силы двенадцать минут назад. Он находился в своем номере, откуда и вышел, заслышав крики.
В общем, повел себя так же, как и другие.
Куда же катится Нью-Йорк?
Кода Дэвид вернулся в номер, было уже семь часов. Заперев дверь, он взглянул на кровать. Боже, надо же так устать! Хотелось расслабиться, отдохнуть. Но мозг, не считаясь ни с чем, продолжал упорно работать.
Он должен отставить все в сторону, пока не придет в себя. Забыть на время обо всем. Обо всем, кроме двух вещей. Тех самых, которые следовало обдумать прямо сейчас. Откладывать это на потом, когда он выспится наконец, было бы непростительно. В любую минуту может зазвонить телефон или пожаловать к нему в номер какой-либо гость. И вывод, который неизбежно напрашивается из данного факта, вполне однозначен: ему необходимо заранее продумать план дальнейших действий. Чтобы быть готовым ко всему.
Первое, что стало предметом размышления Дэвида в неурочный сей час, – это «Фэрфакс». Надеяться на него как на один из источников информации больше нельзя, поскольку в разведцентре работает теперь агентура противника. А это значит, что ему, Сполдингу, придется отныне рассчитывать лишь на себя самого. Таким образом, он оказался в положении калеки, которому врачи предписали впредь обходиться без костылей.
Впрочем, подобная аналогия не вполне правомерна: ведь он как-никак не калека.
Второе – человек по имени Альтмюллер. Он должен найти его, пресловутого Франца Альтмюллера. Выяснить, кто он такой и какую играет роль в той круговерти, которая для него Дэвида Сполдинга, все еще остается загадкой.