Оказалось, это здешний князь, Ондрий. Ранг его легко прочитывался в том почтении, с которым расступились перед ним лихие вояки. А когда он «приравнял» себя к Стасу, бойцы пришли в неудержимый восторг: побросали оружие и едва не устроили хоровод.
Тут военачальник отмочил ещё одну шутку: переведя взгляд на Стасов детородный орган, изобразил на физиономии такую умильно-уважительную гримасу, что воины прямо-таки зашлись смехом, а половина вояк и вовсе попадала в траву, держась за животики. Стас зарделся, но прикрываться было уже поздно. Он бросил дубину наземь и стоял, опустив руки, улыбаясь на все стороны.
Воины обступили его. Радостно скалясь, хлопали по рукам – едва доставая до плеч; хохотали и говорили ему что-то, не всё понятное. Ощутив запах немытых тел, услышав косноязычные речи, посмотрев в эти детские глазки, замаскированные косматыми бородищами, Стас успокоился и сказал себе: «Я дома».
Прежде чем отправляться со своим воинством в дальнейший поход, воевода развалился на траве, пригласил Стаса сесть напротив и почал задавать ему вопросы:
– И хто ж ты таков есть, ведмидьська сила, куда и откуда твой путь?
Стас теперь не был тем юнцом, который много лет назад умолял плосковских крестьян: «Дяденьки, дяденьки, не бейте меня». Он понимал уже, что такое мужская иерархия, и умел себя «поставить».
– Я князя Гроховецкого сын. А ты кто таков?
– Князь Ондрий аз, и се моя дружина. Идём князя Лопотаря, блядина сына, бити. Но что же я не знаю отца твоего, и где тот Гроховец, в котором он княжит?
– Ой, далеко отсюда Гроховец. Ты, князь Ондрий, знать его не можешь.
– Так как же ты попал в мой лес, и почему, княжич, ты голый?
– А я, князь Ондрий, дал обет ходить по свету без одежды и бить медведей, пока не встречу настоящего князя-воина, к которому соглашусь идти на службу. Искал, искал, сюда забрёл.
– Во как! – сказал князь и замолчал.
Наступил щекотливый момент. Стас жевал травинку. Ондрий крепко задумался. Ему хотелось бы заполучить к себе в дружину этого хоть и безбородого пока, но здорового парня. Но предложи ему службу – а ну как он откажется? Рухнет авторитет Ондрия у дружинников. И ничего этому голому силачу не сделаешь: самому с ним не справиться, ни один дружинник, а тем более смерд, по своей воле против пусть чужого, но княжеского сына и пальцем не пошевельнёт, а приказывать им бить его – значит окончательно уронить свой авторитет.
Наконец князь Ондрий подобрал формулировку максимально хитрую и в то же время нейтральную:
– Так ты, значит, пока меня не встретил, не нашёл никого, кому согласился бы служить, ведмидьська сила?
И Стас, подмигнув князю, ответил:
– Никого. Пока тебя не встретил.
– Робяты! – крикнул князь с невольной гордостью: его выбрал в свои начальники богатырь, прошедший в поисках достойного вожака немерено вёрст! Есть чем гордиться. – Дайте ему одеться!
Дружинники завозились, заспорили; ни у кого лишних порток не было, а смерды и вовсе были одеты в одни лишь длинные рубахи. В конце концов, после препирательств между собой, выделили ему кое-какие тряпки. Надев их, Стас огляделся, подозвал одного из парней, без лишних объяснений снял с него ремень и подпоясался. А дубина у него была своя.
Так стал он русином, княжеским дружинником.
Лопотаря они, конечно, побили, но сначала очень долго – весь день – шли вдоль петлистой реки, лишь к вечеру углубились в лес и дальше пробирались какими-то звериными тропками. Стас прямо спросил Ондрия на одном из привалов:
– Княже, а что же мы теперь не по реке идём?..
– Э-э-э… – самодовольно ухмыльнулся князь. – С реки-т оне нас и ждут.
Однако стратег! – подумал Стас.
Лесами, без обеда, пробирались весь вечер; только к ночи Стас получил ржаную лепёшку и кусок вяленого мяса неизвестного происхождения. Спать легли, не разжигая костров и не выставляя охранения.
Ночь выдалась тёплая, но без комаров.
Устраиваясь на ночь вблизи князя, Стас рискнул задать вопрос, который мучил его весь этот день:
– А кто теперь царём на Руси?
Князь посмотрел на него непонимающе:
– Про что ты?
Стас повторил вопрос.
– Царём? – переспросил князь.
– Царём.
– «Царём» – это что? – спросил князь. – И «Русь» – это что?
– Ну как? – Стас замешкался. – Царь – самый наистаршой князь в государстве. А Русь – это страна, земля наша, где мы живём, все, кто говорит, как мы, и веру…
Тут он оборвал себя, вспомнив, что насчёт здешней веры как раз не имеет никакого представления.
– Не понимаю тебя, – сказал князь после некоторых раздумий. – Ты, сыне, служишь мне. Я служу боярину Оглану. Таков орднунг.
«Порядок», – перевёл для себя Стас.
– А боярин Оглан служит великому князю, – продолжал князь Ондрий. – Кто из них царь? Нет такого. Повелел мне боярин: «Иди на князя Лопотаря, приведи его мне». Пёс лютый Лопотарь ушкуйников привечает, что купцов честных на Волге и в других местах грабят. Мало нам было чужих разбойников, свои князья в разбойники подались! Завтра поутру Лопотаря брать будем. Спи.
Князь поворочался ещё немного, покряхтел и добавил:
– Слышал аз о великом цезаре, что живёт в Цезарьграде, но так далеко, что и словами не выразить, – за морем-океаном, за островом Буяном, где крымцы да половцы. Правда ли сие, нет ли?..
Растолкали Стаса на рассвете.
– Тс-с-с… – сказал дружинник, приложив палец к усам. – Рядом уже…
Тронулись в путь не евши и не пивши. Вскоре вышли к опушке леса. В утреннем тумане плавал небольшой вал, кое-где усиленный деревянным частоколом. Кричали петухи. Какая-то баба, зевая, прошла с кожаными вёдрами на речку. «Господи, да ведь это же Турьево! – поразился Стас, оглядев окрестности. – Здесь однажды устроят автобусную станцию. Я в это Турьево за три часа добегал! Если б не петляли целый день по реке, давно бы уже здесь были…»
– Ну что, ребята, – сказал князь вполголоса, – порвём псов окаянных?
Дружина глухо заворчала. Ондрий возвёл очи куда-то вверх и воскликнул:
– Ну, Сусе-боже, нам поможи!
– Погоди-ка, князь! – вдруг сказал Стас.
– Что такое? – осердился Ондрий, оторванный от беседы с божеством.
– Ты пошли кого-нибудь на ту сторону. Пусть крик поднимут, костёр, что ли, зажгут. Все туда кинутся, а мы в то время с этой стороны нападём…
Князю не понадобилось долго соображать над выгодами такого плана.
– Ай, хорошо придумал! – удивился-обрадовался он. – Илейко, Прыгунок! Псть ко мне! Делать, как сей кнет сказал! Возьмите вот огниво…